Слишком поздно. Директива эта выполнена не была за недостатком времени.
В своей книге воспоминаний об отце Мария Жукова, дочь прославленного полководца, приводит множество примеров, доказывающих внутреннюю религиозность маршала.
Павел Артемьевич Артемьев о вере, Боге, церкви не говорил никогда. И лишь вспоминая о защите Москвы, вдруг произнес: «Чудо. То, что немцы не взяли Москву в октябре 1941, — настоящее чудо».
Он рассказывал, как поехал инспектировать строительство укрепсооружений вблизи столицы. Большинство наших военачальников ездили в то время на немецких автомобилях: после подписания Пакта о ненападении между СССР и Германией шла активная торговля — мы им сырье, они нам машины, станки и проч. Как и немецкие генералы, наши носили черные кожаные пальто. Отъехав совсем недалеко от города и не встретив ни одного поста по дороге, генерал был обрадован, увидев наконец, что вдалеке суетятся солдаты, разворачивая орудия. Подъехали ближе. Вот уже и солдаты их заметили, вытянулись, отдавая честь (сообразили по внушительной машине и роскошной черной кожанке, что приближается большой начальник). И тут только Павел Артемьевич определил: их приветствуют немцы! Приняли за своих и торжественно построились!
— Разворачивайся и гони! — приказал генерал шоферу.
Тот мгновенно исполнил приказ. Ошарашенные немцы, через несколько мгновений сообразив, что от них удаляется противник, открыли по машине огонь, но, к счастью, эта инспекционная поездка закончилась благополучно.
И много лет спустя Павел Артемьевич повторял, что немецкая мотопехота в тот критический момент могла без проблем в считаные 25–30 минут добраться до стен Кремля. Они не сунулись, поскольку не могли и предположить такое. Именно тогда и прозвучали слова генерала о чуде. «Бог помог!»— так неожиданно закончил он тот рассказ.
Генерал Артемьев на заседании Ставки Верховного Главнокомандования доложил о положении дел и предложил Сталину ввести в Москве осадное положение.
Из Постановления Государственного комитета обороны о введении в Москве осадного положения от 19 октября 1941 г.:
Сим объявляется, что оборона столицы на рубежах, отстоящих на 100–120 километров западнее Москвы, поручена командующему Западным фронтом генералу армии т. Жукову, а на начальника гарнизона г. Москвы генерал-лейтенанта т. Артемьева возложена оборона Москвы на ее подступах.
В сложной обстановке генерал Артемьев умело руководил укреплением тыла Московской зоны обороны, подготовкой резервов для Западного фронта, строительством оборонительных рубежей и заграждений на ближних подступах к Москве и в городе.
Вошедший в историю парад на Красной площади в Москве 7 ноября 1941 года предложил провести Сталин. Артемьев выразил сомнение, считая это мероприятие опасным. Он опасался бомбежки и больших человеческих потерь. Однако Сталин отдал приказ о проведении парада, считая, что он необходим для поднятия духа советского народа в день Октябрьской революции.
Единственное отступление от традиции — парад начался не в 10 часов утра, как обычно, а в восемь. Средствам массовой информации было дано указание освещать парад как можно шире.
Сталин запретил прекращать парад в случае бомбежки. Были подготовлены носилки и санитарные машины, чтобы, если возникнет такая необходимость, быстро уносить от стен Кремля убитых и раненых.
Принимал парад С. М. Буденный, а командовал генерал П. А. Артемьев.
В этот день с Красной площади на всю охваченную войной страну прозвучали имена славных защитников Отечества, спасавших страну от захватчиков: Александра Невского, Дмитрия Донского, Минина, Пожарского, Суворова, Кутузова.
В начале декабря 1941 года началось контрнаступление Красной армии под Москвой, враг был отброшен более чем на 100 км от Москвы. А в общей сложности битва за Москву длилась около семи месяцев. С обеих противоборствующих сторон в ней участвовало более 3 млн. человек.
В 1945 году П. А. Артемьев был назначен ответственным за проведение другого славного парада — Парада Победы, состоявшегося 24 июня 1945 года. Принимал парад Г. К. Жуков.
Не было ни одной семьи в стране, которая бы не потеряла близких во время этой чудовищной войны. У генерала Павла Артемьевича фашисты повесили отца. Он был восьмидесятилетним стариком. Кто-то из местных донес оккупантам, что Артемий Артемьев — отец известного генерала. Этого было достаточно, чтобы приговорить казнить старика.
…Виновником массовых репрессий Павел Артемьевич убежденно называл Берию. Он говорил, что никогда не доверял ему и видел его дурные наклонности: жестокость и похотливость.
Нелестно отзывался он о Хрущеве, говоря, что при Сталине Никита был главным шутом и что никто так не пресмыкался перед вождем, как Никита.
Хрущев опасался всех фронтовиков, всех видных военачальников он отправил служить в дальние округа, а потом и отправил на пенсию.
Такая же участь постигла и Павла Артемьевича.
В преклонные годы он оставался верен своим идеалам. Жил очень скромно. Говорил, что главный пример для него Сталин, ходивший в солдатской шинели и укрывавшийся солдатским одеялом.
Верил Павел Артемьевич и в победу коммунизма. Тут даже спорить нельзя было, полагалось просто слушать. Он брал в руки карандаш и выписывал на лист бумаги промышленные показатели по данным очередного партийного доклада. Что-то подсчитывал, а потом объявлял, что все идет, как и планировалось. Коммунизму — быть.
Умер П. А. Артемьев 19 марта 1979 года. Похоронен на Новодевичьем кладбище.
Спустя два года после его смерти Ефросинья Никифоровна пришла на могилу мужа, прибралась на ней, села на мраморную лавочку у памятника и скончалась. Очень тосковала она по своему любимому мужу. Теперь они рядом.
Когда моей доченьке исполнилось пять месяцев, возникла возможность той самой долгожданной работы по специальности, которую я искала и не могла получить после окончания института. Преподавать на кафедре русского языка иностранным студентам — интереснейшая работа! Зачисление прошло без каких бы то ни было проблем. Фамилия у меня изменилась и никого не пугала.
Наконец-то я попала в филологическую среду, пусть кафедра была прикладная — не важно. Я была счастлива. Мне очень нравилось работать с иностранными студентами еще и потому, что наглядно виден результат работы, особенно если начинаешь работать почти с нуля.
Новая моя работа была хороша и тем, что я могла регулировать свое расписание. Я ведь еще кормила своего младенца. Но, конечно, если бы не помощь Танюси, ничего бы с новой работой не вышло. Она самоотверженно и любовно занималась внучкой, когда я уходила на работу.
На кафедре собрались одни женщины, все примерно в возрасте моей мамы или чуть младше. И вот тут я наглядно увидела, что сотворила война. Все мои коллеги были красивыми, умными, хорошо образованными, прекрасно профессионально реализовавшимися. И ни одна не имела ребенка, и практически никто не был замужем. Да, из поколения 1920–24 годов рождения война выбила 97 %. Так что на всех женского счастья не хватило. Статистика.