Маша подошла к окну и раздернула штору, уставившись на морозный узор на стекле. Дневное послание от Льда оказалось простым и лаконичным. На заиндевевшем окне вязью было выведено: «Ты все равно моя!», а рядом разбитое ледяное сердце.
– Что же ты творишь-то! – пробормотала Маша, закрывая глаза и ни к кому конкретно не обращаясь. Она знала, так Лед не услышит. Чтобы до него докричаться, нужно выйти на улицу, и тогда все разом прекратится. И борьба с собой, и феноменальная погода. Он больше не будет сковывать льдом город, он станет танцевать с ней на крыше и будет счастлив.
И самое главное, Маша точно знала, что будет счастлива и она, только вот не здесь, не в этом мире. Мама и папа – это те, кто удерживал ее от прыжка в неизвестность, и она бы смогла противостоять волшебному притяжению зимы. Обязательно удержалась бы, если бы дело было только в ней и в них. Она бы отказалась ото Льда. Она бы смирилась с болью в сердце и даже, может быть, когда-нибудь забыла все случившееся, понимая, что не имеет права из-за личной прихоти уходить навстречу метели и оставлять маму и папу, которые ее так сильно любят. Но сейчас Маша осознала, если не уступит Льду и собственным желаниям, погибнут, другие, ни в чем не повинные люди, те, кто оказался в плену непогоды на трассе. А их, по словам Тани, немало. Так имеет ли право Маша, спасая от переживаний родных, обречь на незавидную участь кого-то другого? Этот вопрос не давал ей покоя весь день, а когда стемнело, Маша накинула на шею красный шарф и, проигнорировав куртку, шапку и варежки, открыла окно и шагнула в ночь, на крышу к бушующей метели и тоскливому завыванию ветра.
В первую секунду мороз пробрал до костей, а дыхание перехватило. Девушка даже подумала о том, что стоит вернуться за теплой одеждой, но не стала. Вместо этого сделала несколько неуверенных шагов по скользкой крыше. Раскинула в стороны руки, вдохнула обжигающе холодный воздух, пошевелила пальцами и поняла, что теплая одежда не нужна. Руки и ноги быстро привыкали к холоду, теряли чувствительность, а мир вокруг замирал, холод пробирался в тело, сворачивался тугим комком в желудке, застывал в жилах, становился частью Маши, и уже через пять минут девушка перестала его ощущать.
Сотни снежинок закрутились прямо перед ней, и в их вихре возник улыбающийся Лед. Злые слова, которыми Маша собиралась отчитать его за творящийся в городе беспредел, застряли в горле. Лед улыбался, чисто, искренне. В его улыбке не было ни намека на торжество, только безграничное счастье. Маша поняла: он не мстил, он просто страдал, и его эмоции, чистые, искренние, обрушились на город небывалыми морозами и ураганами. Это душа Льда стыла оттого, что Маша перестала обращать на него внимание. Он не был повинен в аномальной температуре, виновата была Маша.
Девушка почувствовала себя ужасно. Слезы защипали глаза, и она сделала шаг вперед, не в силах сдерживать эмоции.
– Я надеялся, что ты придешь, – это были первые слова, которые Маша услышала от Льда. Она вообще думала, что зимний знакомый немой, но это оказалось не так. Голос у него был словно хрустнувший под каблуком тонкий лед. Чистый, звонкий, но с едва заметной хрипотцой – не перепутаешь с женским. Красивый и сказочный голос, такой же, как и сам парень.
– Не смогла иначе, – чуть слышно отозвалась девушка и замолчала. Молчать было комфортнее. Маша разглядывала серебристые волосы, проводила пальцем по холодной щеке, чувствуя ледяную гладкость. Холодно не было, даже когда он повернулся вполоборота и обнял, притянув к себе и зарывшись носом в растрепавшиеся на ветру волосы девушки. Было хорошо и свободно, Маша поняла, что сделала правильный выбор. Сейчас объятия Льда согревали, да и сама погода медленно менялась, превращаясь из бушующего разгула стихии в новогоднюю сказку. Стих ветер, и даже падающий снег стал не колючим, злым и царапающим щеки, а мягким, словно пуховым.
Лед поцеловал Машу в висок, рассыпал по волосам снежинки и, подхватив в объятия, закружил по коньку. Девушка засмеялась. Так хорошо ей не было уже давно. Самое главное, совсем не холодно. Даже руки Льда сильные и почти теплые, а ведь раньше Маша даже дотронуться до него не могла, боялась замерзнуть. Снежный вихрь, который собрался вокруг Маши и Льда, когда парень закружил ее по коньку в вальсе, скрыл крышу и городские улицы, а когда развеялся, Маша изумленно открыла рот – вокруг простиралась серебряная долина. Сказочная зима, которой никогда не было и не будет в реальном мире. Звенящие ледяные деревья, пушистые сугробы, а впереди замок, словно построенный из хрусталя. Острые вершины башен устремлены в небо и сверкают в холодных лучах зимнего солнца. На высоких вытянутых окнах изящные ледяные решетки, а стены замка кажутся отполированными вручную.
– Так не бывает… – завороженно прошептала девушка и сделала нерешительный шаг вперед. Под ногами был словно не снег, а мягкий ковер – совсем не холодный и очень мягкий.
– Просто ты раньше не видела этого… Теперь тебе доступно многое. Внутри еще красивее… Пойдем!
– Здесь живет Снежная королева? – усмехнулась девушка и послушно ухватилась за протянутую руку Льда. Теперь ладонь не казалась ледяной, она была мягкой и почти теплой.
– Здесь живу я! – подмигнул он и потянул девушку к ледяным ступеням с резными, ажурными балясинами на сверкающих под лучами солнца перилах.
Маша замерла на входе. Ее что-то сдерживало. Она понимала, что следующий шаг будет решающим, назад хода нет. И это обстоятельство ее испугало. Захотелось все бросить и убежать, домой, в тепло, к обычной жизни, но, посмотрев на грустно улыбающегося Льда, заглянув в ставшие бесконечно родными холодные глаза, Маша отогнала прочь сомнения и решительно шагнула на ледяной пол замка.
Тут все было совсем иначе. Другой мир со своими правилами и с особенной, непривычной человеческому взгляду красотой. Маша чувствовала себя чужеродным существом, которое волей случая оказалось в сказке и эту сказку портило своим затрапезным видом. Ее свитерок с оленями, удобные, но изрядно поношенные джинсы и угги смотрелись совершенно не к месту. Девушке стало неуютно и неловко, она словно без приглашения и в домашнем халате завалилась на прием к королю. Маша очень не любила чувствовать себя безвкусно одетой дурнушкой, поэтому еще сильнее захотелось сбежать из этой пугающей роскоши.
А вот Лед с обнаженным, отливающим молочно-белым жемчугом торсом, в свободных штанах и с развевающимися волосами, в которых запутались льдинки, отлично вписывался в это снежное, сверкающее великолепие.
Холл оказался огромным. Высокий сводчатый потолок искрился, словно усыпанный жемчугом. Пол, похожий на каток, был совсем не скользким. Лед разных оттенков – от темно-синего до почти белого – складывался, словно мозаика, в причудливые узоры: цветы, похожие на те, что рисовал на стеклах Лед; райские птицы; странные, но невероятно красивые орнаменты. Маша завороженно замерла у входа, не в силах совладать с эмоциями и сделать следующий шаг.
– Тут так красиво! – потрясенно пробормотала она, все больше смущаясь. – Просто невероятно. Только этот замок не для меня…
– Почему? – В голосе Льда Маше почудилась обида, а в глазах застыло искреннее огорчение. – Тебе не нравится?