Жонатан Тувье. Журнал «Внешний мир», № 121, сентябрь 1986
Определенно, наступило утро.
Я закинул руку назад, чтобы вытянуть затекшее тело, и опрокинул стакан с Желанным Гостем. Паук не отреагировал. Я наклонился и осторожно потрогал его пальцем. Он съежился в маленький черный комочек. Умер. Может, от голода. А может, его отравил кусочек апельсиновой корки. Я положил его на ладонь, слегка размахнулся и забросил паука к стенке палатки.
Почему он покинул меня так быстро?
Совершив это неприятное открытие, я вдруг заметил, что рядом со мной пусто. Не хватало еще одного существа.
Я сразу проснулся и сел.
– Пок! Пок!
У входа в палатку неподвижно стоял Мишель. Ноги раздвинуты, руки висят вдоль бедер.
– В том-то вся и проблема. Пок…
Он протянул «о», а на звуке «к» язык его прищелкнул по нёбу.
Я вскочил:
– Что? Что?!
– Случилось то, что должно было случиться. Твой пес оккупировал пещеру, где находятся запасы газа. Я пытался подойти, но он чуть не отгрыз мне руку. И знаешь что?
Я боялся услышать ответ, который через несколько секунд слетел с его закованных в железо губ.
– Он устроил себе пиршество, какого, несомненно, уже никогда больше не будет в его заурядной собачьей жизни.
Я оделся на четвертой скорости, надел ботинки и помчался к красной линии. Цепь тянула меня назад за правую руку, а все тело рвалось вперед. Я метался по доступной мне территории и непрерывно кричал:
– Пок! Пок! Ко мне! Иди сюда!
Мишель предусмотрительно положил каску с налобным фонарем и баллон у входа в пещеру, за изгибом скалы. То, что мы увидели на внутренней стене пещеры, нас напугало. Там двигалась огромная вытянутая тень, похожая на наскальные рисунки доисторических людей. Перспектива, положение источника света и расстояние позволяли видеть четыре длинные лапы и на них круглое, покрытое шерстью тело, похожее на гигантского паука из фильма ужасов. Мой пес склонился над какой-то массой, возможно над трупом. Тень выгнула лапы, вцепилась в верхнюю часть трупа и резко дернулась назад.
– Похоже, ему нелегко, – прошептал подошедший к нам Фарид. – Глядите, как тащит… Как думаешь, что он отгрызет раньше: ноги? живот?
Губы меня не слушались. Ответ пришел из уст Мишеля:
– Прежде всего, я думаю, что он постарается оттащить тело в другое место. Подальше от света, вглубь своей новой территории. Там, где я положил фонарь, он оставил обильные метки мочой. Теперь пещера принадлежит ему. И он ее не уступит ни за что.
Над скалой раскатилось отдаленное рычание Пока. Он был в ярости, – видимо, мертвец доставлял ему немало хлопот. Горелка возле наших ног была поставлена на минимум и еле-еле нас освещала. Я постарался обрести голос и проследить, чтобы он звучал уверенно:
– Он быстро вернется.
Мишель очень нервничал. Скрестив руки и опустив голову, он непрерывно вышагивал взад-вперед. Я знал, о чем он думает, и видел, куда он смотрит: на револьвер, лежавший между пещерой и красной линией. Я загородил ему дорогу:
– Он вернется, нет никаких оснований беспокоиться. А когда он снова будет с нами, я его привяжу к себе цепью, и он никому больше не будет надоедать.
Я лихорадочно соображал, что делать. Времени было в обрез, дело шло к развязке, о которой я боялся даже подумать.
– Вы уверены, что не сможете забрать баллоны с газом?
– Конечно. Они в глубине галереи, за трупом. И потом, я не смогу больше копать. Это стало опасным.
Я наклонился и встряхнул маленький газовый баллончик, прикрепленный к горелке:
– Он наполовину полон. Мы…
– А я бы сказал, что он наполовину пуст.
– Ничего страшного, подождем. Я подсчитал, можно вскипятить еще десять кастрюль для питья и накрошить туда цедру, а для экономии не будем пока мыться.
– Пока – это сколько дней? И ты думаешь, мы продержимся без еды еще несколько дней? Уже пять проклятущих черных ночей, как у нас в брюхе пусто!
Мишель подошел к Фариду и положил ему руку на плечо:
– Решение очень простое. Спроси у Фарида.
Фарид старался не смотреть мне в глаза.
– И правда, очень простое, – сказал он. – И оно позволит нам справиться сразу с несколькими проблемами. Газ… разборка завала… Питание…
– И еще холод, – добавил Мишель. – Лично я думаю о руках и ногах Фарида. Если сейчас ничего не сделать, то будет очень плохо. И у тебя ноги без носков. А теперь представь себе теплые меховые рукавицы и носки, их вполне можно скроить и…
Я бросился на него и вцепился в его пуховик:
– Ты с самого начала думал только о себе! Ты не тронешь мою собаку!
Мы сцепились. Мишель с силой оттолкнул меня и поправил рукава.
– Предлагаю проголосовать. У нас ведь демократия, даже в подземелье, правда? Нас трое, подсчет голосов будет простым. Никаких отступлений от правил. Кто за то, чтобы прикончить собаку?
У него не выйдет отобрать у меня Пока, моего всегдашнего товарища. Когда-то я боролся за его жизнь вопреки всему. В последнем проблеске надежды я бросился к Фариду и принялся его умолять на коленях. Никогда бы не подумал, что способен на такое. Я был в Гималаях, на Килиманджаро, я видел мир сверху, мне все было нипочем… И я стоял на коленях перед двадцатилетним мальчишкой, которого почти не знал.
– Не надо, пожалуйста. Ведь ты же знаешь нашу историю. Ты знаешь, как много он для меня значит. Я должен вернуть его дочери. Умоляю тебя. Давай подождем хотя бы, пока не кончится баллон с газом.
Фарид отступил на два шага, мотая головой. Я ослаб и выпустил его руки из своих, покорившись неизбежному. Он зашелся нутряным кашлем, глаза его лихорадочно заблестели, и он выпалил:
– Ты, педик, ты вчера дрочил об мою спину. Я голосую за.
Некоторые последователи Фрейда хотят видеть в терпении и выдержке альпиниста конфликт между неосознанным стремлением к смерти и сексуальными устремлениями. Для них ежедневные тренировки и десятикратные подтягивания на пальцах – всего лишь «временная невротическая защита от неудовлетворенного эдипова комплекса». Чихал я на неврозы и на Фрейда. Я предпочитаю видеть в альпинисте современного искателя приключений, с его достоинствами и недостатками, с его неприятием принуждения, с его поисками абсолюта, сдержанностью в чувствах и физической энергией. Это мужик, которому в конечном итоге ничего не нужно, только быть мужиком.
Из личных записок Жонатана Тувье
Больше не раздумывая, я снова бросился к Мишелю и схватил его за полу пуховика.
– Отстань!
Он влепил мне удар рукояткой пистолета, и я рухнул, схватившись за голову.