– Уф-ф-фф… кажется, отпускает…
Ельцов расслабился, откинул голову на спинку кресла. Ох, эти взрослые дети! Сколько они доставляют хлопот! Пожалуй, впервые он искренне порадовался, что является отцом единственного ребенка. Раньше его глодало неосуществленное желание иметь троих, в крайнем случае, двоих ребятишек.
Борисов понимал шефа и старался помочь. Взаимовыручка – вот цемент, который с каждым годом все прочнее скреплял их отношения.
Не успел он отправиться по своим делам, как начались телефонные звонки. Нужный человек – «сторож», как Борисов прозвал нового возлюбленного Астры, – позвонил после обеда.
– Рад вас слышать, – искренне сказал Николай Семенович.
Матвея, напротив, не обрадовал такой заинтересованный тон. Его дурное предчувствие оправдалось: Борисов сразу взял быка за рога:
– Что вы скажете о пожаре?
– Какой пожар? Где?
– В маленьком захолустном поселке…
– Не понимаю, о чем вы? – продолжал прикидываться Матвей, хотя уже сообразил: Борисову что-то известно и лучше не играть с ним в кошки-мышки.
– О компаньонке, которая скрылась с места происшествия вместе со сторожем.
– Это не телефонный разговор.
– Согласен. Буду ждать вас на прежнем месте?
– Через два часа, – сказал Матвей. – Предупреждаю: замечу слежку…
– Не беспокойтесь.
Приглушенный смешок Борисова можно было истолковать двояко: ему претит вся эта секретность или просто забавляет его.
Матвей обдумывал предстоящую встречу, когда позвонила Лариса, она жаловалась на мужа и на то, что Карелин не уделяет ей внимания.
– Чем ты занят? – недовольно укоряла она. – Я соскучилась по твоим ласкам. Почему ты пропал?
– Много работы.
Он поймал себя на полнейшем, безмятежном равнодушии к любовнице: ни один нерв не встрепенулся. Пожалуй, он даже тяготился разговором с ней. Перипетии последних дней отбили у него желание общаться с Ларисой. Ей нужна постель, изнурительный сексуальный марафон, а ему – кое-что другое. С некоторых пор его перестал интересовать чисто физиологический процесс.
– Не узнаю тебя! – возмущалась она.
Матвей сам себя не узнавал.
Через два часа он – в берете и очках – неторопливо шагал по аллее рядом с Борисовым. Тот без обиняков приступил к делу: поведал о своих подозрениях по поводу Камышина.
– Астра была там, – вынужденно признал Матвей. – Но не имеет отношения ни к пожару, ни к смерти хозяйки дома. Уверяю вас! Она сама чудом осталась жива.
В глубине души он сомневался в том, что говорил. Только бы его сомнения не уловил Борисов!
– Каким ветром ее туда занесло?
– Долгая история.
– Я не спешу! Уделите мне четверть часа и расскажите.
– Не могу. Это не моя тайна.
– Черт вас забери с вашей скрытностью! Вы… сторож?
– Боже упаси! Нет, конечно! Просто мы с Астрой решили провести медовый месяц в глубинке. На экзотику потянуло, знаете ли. Ну и попутно Астра решила заработать немного денег. Надо же кушать что-то, а я крайне стеснен в средствах.
Карелин излагал предложенную Астрой «легенду», гадая, верит Борисов или чувствует ложь.
– Для сторожа у вас слишком грамотная речь, – буркнул тот. – Каких еще сюрпризов прикажете ждать?
– Надеюсь, это последний, – неуверенно произнес Матвей. – Астре нужна ваша помощь.
– Разве я могу отказать? Выкладывайте, что от меня требуется.
– Сущая безделица. Сгоревший дом на Озерной улице, до того, как его купила погибшая, принадлежал некоему Крымову. Не могли бы вы связаться с ним и выяснить, откуда взялся тайник в комнате, выложенной камнем, и что там хранилось?
Борисов, не мигая, уставился на собеседника.
– Клад, разумеется! – саркастически заявил он. – Сокровища отступающего Наполеона или золото, награбленное бандитом Стенькой Разиным. Впрочем, что я говорю? В тайнике немецкая подданная прятала бриллианты Третьего рейха! Ох-хо-хо! Астра меня умиляет! Неординарная барышня. Значит, она подалась в компаньонки к баронессе ради сокровищ? Уж не вы ли ее надоумили? Работая сторожем…
– Я не сторож, – не выдержал Матвей. – Не давайте воли своим фантазиям.
– Немка ведь приехала в забытый богом Камышин не ради изучения быта и нравов жителей провинциальной России? Эта дама вызвала ваш интерес, и вы подослали к ней Астру, влюбленную в вас женщину, которая на все согласилась? Вам не стыдно?
– Я не намерен терпеть ваш тон, господин Борисов.
– Вижу, вы бедны, но горды, как разорившийся отпрыск знатной фамилии. Превратности судьбы: из князей – в сторожа. Обидно!
– Я устал повторять…
– Ладно, ладно. Допустим, я найду Крымова, это несложно. А вы уверены, что он расскажет и про тайник, и про его содержимое?
– Нет. Я всего лишь прошу вас попытаться.
– Вы используете меня вслепую.
– Только ради Астры. Эта трагедия с пожаром и гибелью женщины может иметь для нее нежелательные последствия.
– Вам повезло, – пристально посмотрел на него Борисов. – Кажется, дела возбуждать не будут, спишут все на несчастный случай. Вы удивительно удачливы, господин э-э… сторож.
Матвей открыл было рот, чтобы в очередной раз заявить протест, но на ходу осадил себя и сказал только:
– Когда мне позвонить по поводу Крымова?
– Завтра. Это срочно, я правильно понял?
Камышин
В домике Коржавиных царило уныние – бабка, казалось, еще сильнее сгорбилась, а Зойка сидела за столом как в воду опущенная.
– Пошел прочь, вислоухий! – раздался со двора крик соседки.
Рыжий пес надрывался от лая, преследуя незваную гостью до дверей. Та отмахивалась от него прутиком.
– Ба! – громко обратилась к старухе белокурая внучка. – К нам тетка Фрося идет. Наверное, опять дрожжи одалживать.
Она угадала.
– Ой, Климовна, – кряхтя, вошла в кухню соседка: любопытная и завистливая баба, постоянно страдающая радикулитом. – Я тесто затеяла. Дай щепотку дрожжей!
Держась за поясницу, она уселась, ожидая, пока старуха достанет дрожжей и завернет кусочек в газету.
– Слыхали про немку-то? Дом ее, пристанище сатаны, сгорел, и она вместе с ним изжарилась. Туды ей и дорога! А прислужницу со сторожем будто корова языком слизала. Испарилися! Прямо как Эльза ваша.
Бабка молча опустила глаза – глухота оправдывала ее угрюмое недовольство и позволяла избегать щекотливых разговоров. Зато Зойка так и зарделась, заерзала на колченогом стуле.