— Я не сомневаюсь, что среди вас найдутся скептики, которые скажут, что я вам тут показал неубедительное шоу. И это, конечно, правильно! Единоборство слишком серьезная вещь, чтобы бездоказательно принимать на веру все чудеса, которые вы увидите на сцене. — Голос Эвальда Яновича был спокоен и ровен, будто бы этот старый человек и не противостоял только что группе молодых азартных бойцов. — Вот боевой спецназовский нож! — В руке Волосова блеснуло оружие, которое он предъявил притихшему залу. — Сейчас любой из вас может взять этот весьма заслуженный предмет и попытаться поразить меня им в любое место. Куда пожелаете, туда и бейте! Пока вы раздумываете, я отправлю нож в зал, чтобы каждый скептик мог убедиться в его реальности.
Князь приблизился к канатам, нагнулся и со словами: «Осторожнее, он очень хорошо подготовлен!» — передал свое оружие в протянутые любопытные руки. Публика оживилась. Для предложенного эксперимента выдвигались разные кандидатуры. Претенденты смущенно краснели и мялись. Неожиданно из президиума восстал сам Тимур Острогов и под крики и аплодисменты направился к рингу.
— Что я вижу! Сам Тимур Асбестович решил испытать силу родового стиля борьбы семьи князей Волосовых! — В голосе Нашатыря звучало его неистребимое ехидство, смешанное с наигранным подобострастием. — Все мы помним боевые удачи Острогова на боксерском ринге в начале восьмидесятых годов, когда он, кстати, также один из лучших воспитанников Юрия Лупцова, отправлял в нокауты весьма и весьма прославленных мастеров отечественного, понимаешь, и зарубежного, гак сказать, бокса!
Тимур вышел на ринг и ждал, когда к Эвальду вернется курсирующий по залу нож. Когда это произошло, он угрюмо смерил князя взглядом темных глаз из-под капризно изломанных бровей. Волосов вручил противнику оружие, отошел метра на два и коротко кивнул. Владелец ООО «Девять миллиметров» согнул в локтях и поднял руки, нож был зажат в его правой бело-розовой ладони, почти касавшейся щеки. Пальцы левой руки собрались в кулак, и он подергивал ею, словно примериваясь для удара. Острогов сделал несколько шагов в сторону Волосова, который мягко отступал, прижав руки к груди и внимательно наблюдая за атакующим. Тимур резко качнулся вперед, бросил левую руку вниз, как бы отбивая возможную защиту, а правой нанес рубящий удар сверху, рассчитывая, очевидно, поразить Эвальда Яновича в сердце. Князь двинулся, вопреки ожиданиям зала, вперед. Он подставил под ударную руку свое левое запястье, одновременно показав правой рукой серию ударов в пах, корпус и лицо, а правой стопой наступил на одноименную стопу противника. После этого он захватил покрасневшего Бакса правой рукой, завертелся юлой, произвел еще несколько неразличимых глазам зрителей движений и бросил противника на пол. При этом Тимур свалился на спину, а Волосов оказался сверху, контролируя конечности поверженного своими собственными. Нож по-прежнему сверкал в руке Острогова, но почти касался его собственного горла.
— Да, вот это класс! — восторженно завопил Нашатырь. — Величие, понимаешь, славянского дворянства! Будем надеяться, что нападавший легко отделался поверхностным, так сказать, испугом! Простите, уважаемый, каковы ваши первые впечатления? — Нестор уже стоял возле ринга и пихал микрофон своему распростертому шефу.
— Как во сне! — выдохнул Бакс. — А ведь мои предки служили в татаро-монгольском иге!
— Извините, голубчик, если невзначай помял! — Эвальд Янович помог встать своему шумно дышащему оппоненту и обратился к залу: — Дорогие мои, вы только не думайте, что мы выходим против вооруженного противника совершенно беззащитными! Существует по крайней мере две вещи, которыми полезно запастись перед такой встречей. Во-первых, это так называемые манжетки.
Князь завернул рукава камуфляжа, и в глаза зрителям сверкнул металл, которым были защищены запястья Болотова. После этого он распахнул свою одежду на груди и предъявил еще одно защитное приспособление.
— Это — манишка. Она предохраняет ваши горло и грудь. Конечно, все это может и не понадобиться, но никогда не лишне подстраховаться, чтобы не надеяться на наше любимое русское авось! — Эвальд начал раскланиваться довольно бушующему залу. — Спасибо вам за сердечный прием!
— Спасибо вам, дорогой князь! Мы будем очень рады сегодня еще раз увидеть вас на ринге, но уже, понимаешь, в другом амплуа. — Загубин провожал Эвальда Яновича аплодисментами, жестами подвигая на овации всех собравшихся. — А сейчас перед вами выступит волшебница из рок-эротического балета «Янтарная комната», несравненная и безукоризненная Эвридика Ксешинская! Встречайте! К месту выступления нашу всемирно знаменитую гостью сопровождает усиленный конвой, — поэтому, друзья мои, постарайтесь в меру сил и возможностей сдержать свои естественные эмоции и не посягать на ее телесный суверенитет. Я понимаю, что это чрезвычайно сложно, почти невозможно, но вот обратите внимание на вашего покорного слугу, я ведь нахожу в себе ресурс нечеловеческой силы воли и остаюсь на месте. Так же и вы держитесь, господа!
К рингу шла в коротком красно-голубом халате спортивная темноволосая девушка лет восемнадцати. Спереди и сзади нее с театральным напряжением двигались два качка; они подозрительно озирались, будто бы действительно ожидали от кого-то нападения на их полуголый объект.
Эвридика выпорхнула на ринг, скинув халат, осталась в прозрачном купальнике и под ритмичную музыку стала соблазнительно двигать бедрами и плечами. Она делала шаги вправо и влево, поднимала и разводила руки, сжимала и разжимала пальцы и невинно улыбалась рычащим зрителям.
— О господи, Стасик, да это никак Вероника! Неужели она?! — удивленно шепнула в ухо своему соседу, облаченному в сине-зеленый камуфляж, миловидная женщина лет сорока, сидевшая за столом с ним и юношей лет восемнадцати. — Вот родителям-то подарок! Они-то, кажется, об этой стороне ее жизни ни сном ни духом. К тому же она, как Зинка говорила, должна сейчас находиться со школьной группой в Финляндии. Что же, только вернулась и сразу на стриптиз?! Ну и дела!
— Не хватало, чтобы моя дочурка ей эротический дуэт составила! — Весовой отхлебнул «полюстровской» воды и машинально прислонил пятнистый рукав к своему, по его мнению, взопревшему лбу. — Сонь, но она ведь уже взрослая? Сколько ей годочков-то? Восемнадцать?
— Да нет, Стасик, в этом году должно исполниться шестнадцать. — Морошкина загасила сигарету и вопросительно посмотрела на мужчину. — Ну что мне, воспользоваться своим званием майора милиции и прекратить всю эту вакханалию? Или отнестись к этому событию в духе времени?
— Наверное, в духе времени. — Весовой выразительно указал глазами в сторону Ивана, увлеченно следящего за движениями Вероники — Эвридики. — Давай мы лучше с ней после соревнований потолкуем. Пусть девочка заработает, что ей обещали, а мы еще подумаем, сможем ли мы ее в чем-нибудь убедить. Ладно?
— Годится, майор запаса! — Соня положила свою теплую руку на огрубевшую со школьных времен ладонь Станислава и ласково посмотрела на Ремнева. — Ванюша, хотел бы ты с этой девушкой потанцевать?
— Да я и танцевать-то не умею, — улыбнулся юноша. — Так это, если чисто на интуиции. А ты, Боря, как?