— Побоялись? — улыбнулся Никита.
— Чего нам бояться? Пожили мы довольно, помирать пора, — снисходительно пояснила она. — Придет конец света, не придет — про то нам неведомо. Мы в такой глуши живем, что конец света не сразу заметим.
Никита, задумчиво терзавший конфетный фантик, поднял голову:
— А где, говорите, озеро ваше?
— Близенько совсем! — Глафира неожиданно резво поднялась со стула. — Через мой огород вниз по тропке. Она к мосткам выведет. Мы с них и белье полоскали, и воду для полива брали.
— Простите, а почему с озера воду носите? Колодец ведь рядом! — изумилась Юля, но тут же поняла по бабкиным лицам, что сморозила глупость.
— Да кто ж студеной водой станет огород поливать? — всплеснула руками Глафира. — И не напасешься колодезной воды на все огороды. Ты, видать, тяпки в руках не держала, раз простых вещей не знаешь? Эх, городские!
— Да, мы такие! Дети асфальта! — усмехнулся Никита и поднялся со стула. — Юля, пойдем!
Ей идти никуда не хотелось. После тряски в машине разморило, хотелось посидеть в прохладе, попить чайку, не торопясь, с наслаждением. Поговорить о житье-бытье, размеренно, без спешки, по-деревенски солидно. Но разве друг Шмелев позволит расслабиться? Понять его можно: вместо одной загадки появилось несколько. Главное, почему исчез Максим?
Никита теперь не успокоится, пока не найдет отгадку, чего бы то ему ни стоило. Будет рыть землю, лезть на рожон. А ей предстоит исполнять роль подушки безопасности, палочки-выручалочки, а если понадобится — бронежилета! Впрочем, Юлю это особо не пугало, поэтому она покорно встала и пошла за Никитой.
Никита открыл калитку. Они вышли в огород и зажмурились от яркого света. Солнце палило немилосердно. Лазурная бездна над головой посерела от нещадного жара. Озеро в рамке камышей играло тысячами бликов, манило прохладой, и Юле нестерпимо захотелось искупаться. Никита шел первым по тропке между грядок, затем — напрямик через картофельные посадки. Она поспешала следом. Ей хотелось обогнать Никиту и первой прийти к озеру, но он летел вниз по склону, как взявшая след гончая.
— Как тут воду таскают? Мазохисты! — шипела она, скользя и оступаясь на кочках, незаметных в траве. Чтобы не упасть, схватилась за ветку малины и ойкнула, уколовшись.
Никита уже стоял на берегу, сосредоточенно разглядывая обступившие воду камыши. Дальний край озера обрамляла черная полоса леса, а за ним поднимались сизые сопки, поросшие лиственницей и березняком. Красноватые скальные выходы, торчавшие на вершинах, издали смахивали на спинные гребни древних ящеров, застывших навечно среди необъятных лесов и болот.
— Тебе не кажется, что Макс снимал это отсюда? — негромко спросил Никита и достал телефон, сличая запись с оригиналом. — Смотри! Вон три сосны на том пригорке! А светлое пятно внизу — мостки…
Никита ступил на деревянный настил и поднял телефон над головой.
— Понял, объект отражался в воде! — обрадованно крикнул он. — Юля, он с этой точки снимал! Иди сюда!
Юля не ответила. Прикрыв глаза от солнца козырьком ладони, она что-то пристально рассматривала на той стороне озера, где начинался лес.
Никита нахмурился:
— Что еще?
— Видишь дерево? Справа! Крона, кажется, обгорела! — неуверенно сказала Юля.
Никита вгляделся, а затем одобрительно хлопнул ее по плечу.
— Глаз-алмаз! Точно сверху обгорела! Но отчего? Молния шарахнула или НЛО подпалил?
Никита потер руки, и в его глазах вспыхнул тот самый огонь, что выдает неукротимых авантюристов. Юля смотрела на него с легкой усмешкой. Все ясно. Сейчас он бросится рыть землю носом, как охотничий пес, выследивший добычу, и не успокоится, пока не принесет ее в зубах.
— Пошли посмотрим! — решительно сказал Никита, но Юля покачала головой.
— Нет, бегать по лесам я не подряжалась! Да еще по жаре! Я лучше к бабулькам вернусь! Чайку попью, поговорю, может, чего разузнаю!
Никита, как оказалось, не слишком огорчился.
— Прекрасно! Без тебя быстрее сбегаю. Там вон заросли да лужи! А что? Танки грязи не боятся!
И посоветовал:
— Ты в обход поднимись. Там тропинка пологая. Пройди по деревне, оглядись! Может, кто-то еще этот объект видел? В случае чего звони!
— В рельсу? — усмехнулась Юля.
— Черт, забыл! — Никита стукнул себя по лбу кулаком и бодро пообещал: — Я недолго. Если через пару часов не вернусь, вызывай МЧС и спецгруппу ФСБ.
Юля вцепилась ему в рукав.
— Не ходи, а? Один вон пошел и пропал!
— И на нем теперь ставят опыты!
Никита весело рассмеялся и хлопнул ладонью по сумке с фотоаппаратом.
— Не бойся! Если что-то найду, близко не подойду! Для таких дел оптика имеется!
— И все же будь аккуратнее, — предупредила Юля, хотя понимала, что Никита тут же забудет о ее советах.
Придерживая на боку фотоаппарат, он бодрой рысцой рванул к лесу. Юля провожала его взглядом и чувствовала, как сжималось от неприятных предчувствий сердце. Она замерла, стараясь понять, почему этот поход так ее растревожил, и даже открыла рот, чтобы остановить Никиту, но его голова мелькала уже далеко, то исчезая, то появляясь среди камышей. А пока она раздумывала, он и вовсе добежал до леса и скрылся среди деревьев.
Юля поднялась по тропинке до околицы. Схватилась за прясло и оглянулась. Ей показалось, что Никита окликнул ее. Неужто вернулся? Нет, это в озерных зарослях прокричала какая-то птица.
Горячий ветер разносил вокруг медовые запахи донника, затянувшего обочины. Полянки одуванчиков, кусты чистотела под заборами, синий мышиный горошек, мягкая мурава под ногами — Юля шла по деревенской улице, удивляясь тому, что здесь ей определенно нравилось. Несмотря на разрушенные дома, огромные лопухи и заросли крапивы на провалившихся фундаментах, на упавшие заборы и одиноко торчавшие ворота — все, что осталось от некогда крепких усадеб. В кустах сирени звонко ссорились воробьи, жужжали и вились над цветами пчелы. Большой коршун в поисках добычи выписывал круги над озером, которое сверху смотрелось как синее блюдце. Юля пожалела, что не искупалась, но вернуться не было сил. Более всего ей хотелось найти тенек, упасть на траву и не вставать до возвращения Никиты. Но ее беспокоила машина, оставленная без присмотра в чужом дворе. Взглянув в последний раз на озеро, она поспешила к дому Глафиры.
Никита ошибся, когда причислил ее к детям асфальта. Детство было окрашено вот такими поездками в деревню: на каникулы, на праздники. Родители объясняли это желанием отправить ребенка подальше от городской суеты, туда, где воздух чист и свеж, парное молоко с вкусной пенкой питательно, а в лесах полно грибов и ягод. И главное, деревня — это нечто незыблемое, безопасное и уютное. Но Юля знала, что кроме цветочков здесь растут еще злая крапива и колючий чертополох и над головой не только бабочки летают, а жужжат докучливые мухи и кровососы-комары. Горячая вода не бежит из крана, и, чтобы помыться, нужно ждать, когда растопят баню… Нет, сейчас деревенское житье-бытье из области архаики, если, конечно, это не коттедж, набитый под завязку чудесами современной цивилизации.