– Это хорошо, – сказал Рабинович. – Честно говоря, я не люблю католиков. Они слишком фундаментальные. Вы любите католиков?
– Я к ним безразличен. Они ко мне тоже.
– К какой церкви вы вообще относитесь?
– Воинствующих атеистов седьмого дня.
– Понятно, – сказал Рабинович. – Циник и пофигист. Вдобавок, еще и неверующий.
– Увы, – сказал Юлий.
– И зачем ты сюда приперся, сын мой?
– А вы какую конфессию представляете?
– А тебе ли не по фиг?
– Конечно, не по фиг, – сказал Юлий. – Я же должен знать, с кем разговариваю.
– Я – иудей.
– То есть, с вашей точки зрения, я – гой?
– Совершенно верно.
– Какое вам дело до проблем гоев?
– Служба такая, – вздохнул Рабинович.
– Как мне к вам обращаться?
– Рабби.
– Я не могу, – сказал Юлий. – На мой слух, это как-то фамильярно.
– Можете обращаться ко мне «ребе».
– А гой может так к вам обращаться?
– Может.
– А вы как будете ко мне обращаться? «Гой мой»?
– А как вы хотите, чтобы я к вам обращался?
– Капитан.
– Отлично, капитан. Мы уже разобрались с формальностями или вы хотите еще что-нибудь уточнить?
– Пожалуй, это все. Можете начинать.
– Так что привело неверующего к капеллану, капитан?
– Большей частью – приказ полковника Ройса, ребе.
– А меньшей?
– Я запутался в себе, – сказал Юлий. – Иногда мне кажется, что я знаю, чего хочу, а иногда мне снова кажется, что я знаю, чего хочу, но хочу при этом совсем другого.
– И чего же вы хотите, капитан?
– В первом случае или во втором?
– Начнем с первого.
– Жить, ребе.
– Просто жить?
– Ага. В этом желании есть что-то аморальное?
– Нет, капитан. Это вполне понятное желание, естественное для любого человека. А что насчет вашего второго желания?
– Я хочу застрелиться.
– Это грех, капитан.
– Я догадывался, ребе.
– Почему вы хотите застрелиться?
– Я знаю? Может, кальция не хватает.
– Интересная версия, – одобрил Рабинович. – А может быть, вам не хватает смелости и веры в себя, чтобы продолжать жить дальше?
– Может быть, – сказал Юлий. – А что делать? Молиться?
– Молитвой тут не поможешь. Тем более что вы атеист. Давайте попробуем рассуждать логически. Что именно вас беспокоит?
– Все, ребе.
– А что беспокоит вас больше всего?
– Честно?
– Честно. Лгать капеллану не имеет смысла.
– Меня беспокоят повстанцы. Они ненавидят меня и хотят убить.
– Значит, они вас ненавидят? А вы к ним как относитесь?
– Как я могу относиться к людям, которые меня ненавидят и хотят меня убить?
– И в самом деле, как?
– Адекватно. Я ненавижу их в ответ.
– Кроме того, вы их убиваете.
– Разве?
– Оголите ваш правый бицепс.
Юлий закатал рукав рубашки и продемонстрировал капеллану правый бицепс. На правом бицепсе Юлия были вытатуированы миниатюрные черные черепа.
– Что это такое? – спросил Рабинович.
– Миниатюрные черные черепа, – объяснил Юлий. – Татуировка.
– Что она означает?
– В сущности, это всего лишь ребячество, ребе.
– Но что означает это ребячество?
– Сбитые, – сказал Юлий.
– Сбитые корабли противника? – уточнил Рабинович.
– Да, – сказал Юлий.
– И сколько черепов украшает ваш бицепс?
– Тридцать восемь.
– Давайте уточним, – сказал Рабинович. – Вы сбили тридцать восемь судов противника. Что это означает?
– Что я хороший пилот.
– Это означает, что вы – убийца.
– Разве? Я сбиваю корабли, но не расстреливаю катапультировавшихся пилотов.
– Тем не менее, каковы шансы пилота выжить после того, как вы сбиваете его корабль?
– Это зависит от корабля, ребе.
– Не увиливайте от ответа, капитан.
– Шансы небольшие, – признался Юлий.
– Вы – убийца, – подытожил Рабинович.
– Я – пилот, – сказал Юлий.
– Вы убиваете людей.
– Я делаю свою работу.
– Вам стало легче, капитан?
– Нет, а с чего бы?
– От правильного осознания того, чем вы занимаетесь.
– Послушайте, – сказал Юлий. – Я не питаю никаких иллюзий по поводу того, чем я занимаюсь. Именно поэтому меня и тянет застрелиться.
– Что вам больше не нравится – убивать людей или возможность быть убитым самому?
– И то и другое, – сказал Юлий. – Но, положа руку на интимные части моего тела, я готов признать, что мне до чертиков не хочется, чтобы меня убили.
К удивлению Юлия, Рабинович не стал делать ему замечания по поводу ругательств.
– Вы боитесь смерти? – спросил Рабинович.
– А вы не боитесь?
– Не боюсь.
– Почему?
– Вера в Господа охраняет меня от этого страха.
– До свидания, – сказал Юлий. – Нам с вами больше не о чем разговаривать.
– Почему же, капитан?
– Потому, что либо мы разговариваем на разных языках, либо вы лицемер.
– Вы не можете сейчас уйти, капитан.
– Почему еще, ребе?
– Потому, что я вас не отпустил, капитан. Хочу вам напомнить, что я старше вас по званию.
– Для меня это новость.
– Представьте себе.
– Черт побери. – Юлий сел обратно в кресло. – Чего еще вы от меня хотите?
– Вы ненавидите повстанцев?
– Да. Разве это неправильно?
– Неправильно.
– Я должен возлюбить повстанцев?
– Нет, не должны.