По заданию своего шефа, руководителя резидентуры ЦРУ в Непале Джона Беллингхэма, Сэлли приняла приглашение Полещука провести вместе вечер в каком-нибудь престижном столичном ресторане.
После этого они стали регулярно встречаться.
Любовный роман развивался бурно и стремительно, запросы американки росли с каждым свиданием, и вскоре капитан оказался полным банкротом, денег не хватало даже на прохладительные напитки и сигареты, сплошь американского производства — еще один манящий осколок благополучной жизни. С одной оговоркой: благополучной для тех, у кого есть деньги. И тогда Полещука осенило: он без труда добудет деньги в казино. Заведение его покорило. Он почувствовал себя своим среди разношерстной, живописной публики, сплошь состоявшей из европейцев и североамериканцев, которые толпились возле столов, где на зеленом поле метался, как сумасшедший, шарик рулетки.
Здесь была та самая атмосфера, для которой, как он считал, он рожден. Атмосфера жизни на час, погони за счастливым мгновением, которое сделает тебя богатым.
Казино на две недели стало его вторым домом. В надежде ухватить за хвост «птицу счастья» он приходил сюда каждый вечер и возвращался домой только под утро.
Случайно свалившиеся на него незначительные суммы жгли ему ладони, он тут же покупал на них новые фишки — мысль в одночасье разбогатеть превратилась в идею фикс.
Тщетно. Ему чертовски не везло, он проигрался в пух и прах, а между тем его пассия, Сэлли, становилась все привередливей и требовательней — за каждое свидание, начинавшееся в каком-нибудь экзотическом бунгало и заканчивавшееся у нее на вилле, она требовала все более дорогих подарков.
Чтобы рассчитаться с владельцем казино, а заодно не потерять любовницу, к которой уже успел привязаться, Полещук залез в кассу резидентуры.
Положение стало отчаянным, когда одолженную воровским способом крупную сумму вернуть полностью не удалось даже после продажи дипломату из ФРГ великолепной кинокамеры и фотоаппарата «Зенит».
Обанкротившийся дон жуан отдавал себе отчет, что, если не найдет выход из положения, ему, возможно, придется отвечать не только за растрату денег, предназначавшихся на оперативные расходы…
Операция «Узы Гименея»
Неожиданно на помощь пришла сама любовница, Сэлли Грэйвс. Ее предложение было до гениальности просто: тайно обвенчаться в индуистском храме и с соблюдением строжайшей конспирации, не раскрывая перед окружающими истинного характера своих отношений, жить вместе и, разумеется, иметь общий семейный бюджет.
Идея Полещуку понравилась — он надеялся воспользоваться деньгами американки, чтобы погасить оставшуюся задолженность.
Да и вообще, черт возьми, до чего же изобретательны могут быть порой женщины в своем стремлении заполучить права, пусть хотя бы временные, на вожделенного мужчину!
А в том, что Сэлли влюблена в него, Полещук не сомневался ни на минуту. Да и могло ли быть по-другому, если американка сама вызвалась стать его женой, даже не поинтересовавшись ни его семейным статусом, ни сроком дальнейшего пребывания в Непале. Конечно же, она влюблена в него по уши, как, впрочем, и он сам!
Высокомерный и заносчивый красавец-капитан и мысли не допускал, что его, «матерого аса разведки», кто-то может загнать в ловушку здесь, в Катманду, в этом Богом забытом уголке мира.
А между тем обворожительная Сэлли, выступая в роли обольстительной приманки для русского разведчика, как раз и выполняла роль «медовой ловушки».
Продумав до мелочей, как он из своей квартиры перебросит на виллу возлюбленной кабель телефона, на случай, если он вдруг в свободное от работы время зачем-то понадобится резиденту, Полещук согласился на предложение Сэлли. Однако поставил одно условие: венчаться они будут не в Катманду, а в Дели, куда ему предстоит срочно вылететь для встречи с агентом Шахом, который более двадцати лет работает на КГБ.
— Нет проблем! — ответила Сэлли и в тот же день приобрела на деньги своего ведомства два авиабилета в Дели…
Бракосочетание происходило в престижном районе индийской столицы Шанти Никитан. Там, в одном из живописных скверов, для этих церемоний сооружен огромный разноцветный брезентовый шатер, внешне напоминающий цирк-шапито.
«Черт побери! — завидев храм-шатер, мысленно воскликнул жених. — Чем-то весь этот спектакль напоминает мне венчания белогвардейских офицеров в походно-полевых условиях Гражданской войны у нас в России… Ну что ж, придется и мне называть Сэлли «ппж» — походно-полевая жена. Нет, скорее, «пкж» — походно-конспиративная жена!»
В роли священника выступал жрец-индус, который, как пояснила Сэлли, за умеренную взятку согласился узаконить тайный брак иностранцев.
Тренированным движением он привязал красивым витым шнуром угол сари, в который была облачена невеста-Грэйвс, к белому шарфу, накинутому на плечо жениха-Полещука.
Затем, громко произнося заклинания на санскрите, семь раз провел жениха и невесту вокруг жертвенного огня.
В это время какие-то люди, очевидно, подручные жреца, из кромешной темноты шатра бросали в огонь рис и черпаками плескали кокосовое масло — жертвоприношения для богов.
В заключение церемонии жрец на чистейшем английском языке объявил конспираторов мужем и женой, вручил каждому из них по конверту и пригласил к столу, на котором разложены угощенья: восточные сладости, фрукты, чай и прохладительные напитки.
Полещук взглядом поискал бутылку виски, к которому успел пристраститься в обществе Сэлли, но затем вспомнил, что индусские свадьбы традиционно безалкогольные.
А жаль, новоиспеченному мужу так хотелось опрокинуть стакан-другой настоящего шотландского вискаря в честь венчания — когда-то еще можно будет почувствовать себя султаном-многоженцем!
В порыве страсти Полещук всем телом прижался к своей новоиспеченной жене и горячо зашептал ей на ухо:
— Дорогая, а тебе известно, что у индусов существует такое поверье, что смертью мужа боги наказывают жену за ее грехи. Поэтому она должна последовать за мужем на погребальный костер? Этот обычай называется «сати», что в переводе с санскрита означает «вечная жена»… Неужели ты об этом не знала, моя милая затейница, когда устраивала наше бракосочетание?
— Мой дорогой, я впервые слышу об этом! Ты находишься в Непале меньше, чем я, а тебе, оказывается, известны такие сенсационные подробности индуистских традиций, как же так?!
— Не забывай, дорогая, что я — атташе по культуре, поэтому изучение традиций индуизма входит в круг моих служебных обязанностей… Что же касается сожжения жен, то существует два вида сати — «сахамарана» (смерть вдвоем) и «анумарана» (смерть в одиночку). В первом случае вдова сжигает себя вместе с трупом супруга, во втором — женщину, предварительно накачав наркотиками, сжигают добрые родственники после кремации усопшего. Если же она попытается выскочить из огня, то несчастную оглушают дубинкой… Скажи, ты какой вид сати предпочитаешь?