Джереми невесело рассмеялся:
– Отец считает, я должен появляться в офисе раньше всех. – Он подошел к кровати и поцеловал ее: – Мы скоро поженимся, Мадди. Нам просто нужно еще немного потерпеть.
«Потерпеть… Но я была очень терпеливой, – подумала она. – Во всех отношениях. Но сколько еще придется всего вытерпеть?»
Мадди начала считать звезды, пока ее глаза не закрылись, устав от их яркого блеска, и она не заснула. А в следующее мгновение она уже увидела над собой синий лоскут ясного неба.
Пару секунд она пыталась вспомнить, где находится и что могло ее разбудить. И вдруг – разрушительная, как приливная волна, – к ней вернулась память, сразу охватив ледяным холодом. Очень медленно Мадди повернула голову.
Андреа Валери был рядом. Всего лишь в футе от нее. Он лежал, опершись на локоть, на губах легкая улыбка, взгляд внимательный и пристальный. Спальный мешок, служивший им одеялом, соскользнул в сторону. Кроме пары шелковых трусов все его тело было покрыто лишь бронзовым загаром. Волосы у него были всклокочены, и ему не мешало бы побриться… Тем не менее ни одно из этих обстоятельств не могло уменьшить его необыкновенной физической привлекательности.
– Доброе утро. – Его голос словно коснулся ее кожи.
Мадди смотрела на него, пытаясь заставить работать свои голосовые связки, в то же время лихорадочно соображая: «Что, черт возьми, можно было сказать в такой ситуации?»
Он укоризненно покачал головой:
– Вы вообще знаете, что нужно делать, когда мужчина рядом с вами в постели говорит вам «доброе утро»? Нет? Тогда позвольте вам это показать.
Он придвинулся ближе, наклонился и провел губами по ее губам.
Прикосновение было легчайшим, и в то же время Мадди почувствовала его всем своим телом – каждым дюймом кожи, каждым кончиком нерва. Все это мгновенно отозвалось нарастающей внутренней дрожью. Дрожью, которая легко могла перейти в сладкую боль. А такого она допустить не могла!
Но эта решимость куда-то исчезла, когда он снова поцеловал ее. Его губы начали двигаться, пока еще мягко, но все более настойчиво. Секунды перетекали в минуты…
Его пальцы отбросили со лба ее влажные волосы, скользнули по контуру лица… а потом ниже…
Дыхание перехватило от смешанного чувства ожидания и возбуждения, в то время как его губы легчайшими прикосновениями следовали тем же самым путем, целуя глаза, щеки, трепещущие уголки губ, а затем коснулись пульса на шее, заставив его участиться от предвкушения.
Когда он поднял голову, лицо Мадди горело.
Сейчас самый подходящий момент оттолкнуть его.
Мадди не была девственницей, но почему-то чувствовала странную напряженность и неуверенность, словно у нее все было впервые.
Ее тело казалось чужим, реакции – странно обостренными. Она словно балансировала на краю бездонной пропасти. Это вызывало страх и одновременно возбуждало.
Мадди хотела оттолкнуть его, но вместо этого ее ладони мягко коснулись его груди, чувствуя, как сильные удары его сердца резонируют с ударами ее сердца.
Словно в ответ на это молчаливое приглашение, Андреа снова приблизился к ее губам. Поцелуй становился все более страстным, требующим ответа, и, наконец, ее губы раздвинулись и он получил то, что хотел.
Полная капитуляция. То, чего хотела и сама Мадди. Не существовало больше ничего правильного или неправильного, были отброшены все барьеры, рожденные напряжением, возникшим между ними с самого первого дня.
Ее соски напряглись, жар между бедер стал нестерпимым.
Его пальцы – медленно, пуговица за пуговицей, – расстегивали на ней рубашку. За ними по теплой обнаженной коже следовали его губы, приближаясь к мягкой округлости груди.
Мадди погладила его спутанные черные волосы и, почувствовав легкое покалывание щетины, закрыла глаза. И застонала от наслаждения, когда он подхватил ладонями ее груди и поднес к своим губам, втягивая в себя по очереди темные соски-бутончики.
Она чувствовала силу его возбуждения, и ей до боли хотелось ощутить эту силу внутри. Ее пальцы опустились ниже…
– Не сейчас, моя дорогая, – остановил он ее. – Сначала я хочу доставить тебе удовольствие.
Он расстегнул остальные пуговицы и долго смотрел на ее обнаженное тело.
Потом его пальцы начали медленно ласкать чувствительные места под ее коленями, посылая сладкую дрожь по всему телу.
Затем он позволил своим губам, дразня, пробежаться по внутренней стороне ее бедер, прежде чем достигнуть тенистой лощины между ними и легко провести там языком.
Мадди застонала и услышала:
– Да, красавица.
Его язык двигался – то мягкими толчками, то кругами, заставляя Мадди извиваться и стонать, стараясь удержать это томительное наслаждение у финального предела.
А потом она услышала свой голос, который с трудом узнала:
– О боже… пожалуйста… да, да… сейчас…
И когда ее измученное тело наконец вздрогнуло, достигнув желанных высот, она выкрикнула его имя…
* * *
– Я, наверное, немного тебя поцарапал. В следующий раз обязательно побреюсь.
Она погладила его подбородок:
– Это не имеет значения. Потому что следующий раз – это сейчас…
Она приподнялась на локте, опустила руку, и ее пальцы поиграли с завязкой на его трусах, намеренно дразня его, прежде чем начать спускать их вниз.
Подложив руки под голову, Андреа тихо рассмеялся.
И вдруг все изменилось. Он уже не был расслаблен в чувственном предвкушении. Он сел и наклонил голову, словно к чему-то прислушиваясь.
– Что такое? Что случилось? – удивилась Мадди и тоже села.
Он сделал ей знак замолчать, и тогда она тоже услышала. Отдаленный сигнал автомобильного клаксона и нарастающий шум мотора.
– Камилло. Я не ожидал его так рано. – Оттолкнувшись руками от матраса, Андреа вскочил на ноги и раздраженно откинул со лба волосы. – Оставайся здесь, – сказал он и ушел в другую комнату.
Андреа задернул за собой занавеску, но в светлом прямоугольнике дверного проема она все равно могла видеть, как он, надев брюки и свитер, вышел из дома под яркие лучи солнца, оставив Мадди в водовороте смешанных чувств.
«Я едва не совершила самую большую ошибку в своей жизни, – размышляла она. – Как, ну как я могла оказаться такой дурой?!»
Но, если уже быть честной, она прекрасно знала – как. По воле судьбы ей выпало оказаться объектом внимания опытного соблазнителя. Но граф Валери – прежде всего ее похититель, а не обаятельный любовник! И ей следовало насторожиться, когда он сказал, будто никогда не брал женщину силой. Ну конечно, для этого ему и не надо применять силу.
«Я, должно быть, самая легкая его добыча», – думала она с горечью. И как она теперь посмотрит в лицо Джереми, зная, что совершила предательство, проведя ночь с его врагом? И если бы не Камилло, она была бы сейчас в объятиях графа, послушно отзываясь на каждое его прикосновение, как скрипка в руках мастера.