Она услышала звуки голосов и выше натянула на себя одеяло.
Занавеска отодвинулась в сторону, в комнату вошел Андреа.
– Вот, – сказал он, поставив рядом с матрасом ее дорожную сумку. – Камилло привез.
Ее глаза расширились.
– Мои вещи? Это действительно мои вещи?
– Ну конечно! – Граф улыбнулся. – Там есть теплая вода, но я бы советовал поторопиться. Камилло говорит – надвигается гроза, а дорога и так достаточно опасна.
Она кивнула:
– Я быстро.
– А я пока все соберу. – Он наклонился и взял мешок, служивший им одеялом, оставив Мадди в одной наполовину застегнутой рубашке.
Торопливым жестом она запахнула ее на груди.
На его лице появилось изумление, тут же сменившись чем-то другим. Беспокойством? Тревогой? Несколько мгновений он пристально смотрел на нее, потом повернулся и вышел.
Мадди осторожно встала, чувствуя легкий озноб. Нога уже почти не болела.
В сумке оказалось далеко не все, что она привезла с собой. Комплект одежды, включая и нижнее белье, туалетные принадлежности, часы и даже разговорник – все это ей вернули. Но разумеется, ни бумажника, ни паспорта, ни магнитофона. Да и глупо было надеяться…
«В первую очередь нужно помнить о плохом», – думала она, застегнув молнию на черных брюках и натягивая через голову черную с белым майку.
Собрав всю смелость, она вышла из дома и направилась к машине – туда, где ее ожидали двое мужчин. Но похоже, они были куда больше озабочены тяжелыми грозовыми тучами, надвигающимися с запада, чем ее состоянием.
Камилло приветствовал ее легким кивком, взял у нее сумку и открыл дверцу машины.
Насчет дороги граф не преувеличивал. В некоторых местах она была лишь немногим шире, чем расстояние между колесами их джипа, с глубокими выбоинами и опасным уклоном в сторону, куда Мадди, с судорожно сцепленными на коленях руками, вообще старалась не смотреть. Особенно когда слышала звуки падающих из-под колес машины камней.
Ей ужасно хотелось закрыть глаза, но это могли счесть за признак слабости. И она уставилась прямо в затылок Андреа Валери… только затем, чтобы с ошеломляющей отчетливостью вспомнить упругую шелковистость этих волос под своими пальцами…
Минут через пять тряска уменьшилась, и с последним броском влево они наконец выехали на вполне приличную дорогу. Она открыла глаза и увидела серую змейку грунтовки, петляющей между холмами.
– Никогда больше, – криво улыбнувшись, сказал граф. – Мне следует принять меры, чтобы эту дорогу закрыли. Немедленно! Пусть все, кто захочет повидаться с Джакомо, добираются туда пешком.
– Как это мило, – съехидничала Мадди, – обладать такой властью.
Его улыбка исчезла.
– Особенно когда можно сделать что-то хорошее. Но вам, к сожалению, пришлось познакомиться с другой ее стороной, – добавил он и отвернулся.
«Ну вот, теперь будем считать очки», – кусая губы, подумала Мадди.
Она смотрела в окно, не замечая восхитительного вида, пытаясь восстановить защитные барьеры. Вернуть себе достоинство и самоуважение.
Краем глаза она увидела вспышку молнии, и в тот же миг по горам пронесся мощный раскат грома.
Первые капли дождя брызнули на стекло, через минуту превратившись в сплошной поток воды.
У Мадди каждый раз перехватывало дыхание, когда она видела, как молния, разветвляясь, ударяла в вершины гор, словно желая разорвать их на части. От грохота громовых раскатов, отраженных многократным эхом, закладывало уши. Казалось, и сами горы наконец уступили зловещей силе и, впав в смертельный коллапс, начинают разрушаться, сметая все на своем пути.
Мадди и не предполагала, как будет рада снова увидеть этот дом. Теперь «Каза Лупо» представлялся ей уже не тюрьмой, а маяком надежды.
Проехав через ворота, машина плавно остановилась возле главного входа, где с большим черным зонтом их уже ждал Эустацио.
Он тут же взял Мадди под свое «черное крыло» и, бомбардируя ее потоком итальянского вперемешку с английским, проводил в дом.
– Он рад, что с вами все в порядке, – сухо пояснил граф.
– О, – сказала Мадди, заставив себя улыбнуться. – Спасибо, Эустацио.
– А еще он сказал – Альфредо целует ваши руки, – добавил граф.
– Могу я узнать, кто такой Альфредо и зачем ему целовать мои руки? – удивилась она.
– Альфредо – отец Иоланды. Сейчас она уже дома. В глазах ее родителей вы просто героическая женщина! Вы спасли их дочь.
– Ну уж… – Мадди покраснела.
– Во всяком случае, давайте позволим им остаться с этой иллюзией. – Андреа посторонился, и подоспевшая Луиза взяла ее дорожную сумку. – Она проводит вас в вашу новую комнату.
– И где на этот раз? В подземелье? – Мадди вытянула вперед руки. – Наручники наденете?
– Интересная мысль. Мы можем обсудить этот вариант позже. В более подходящей обстановке, – сказал он с усмешкой.
– Единственное, что я собираюсь с вами обсуждать, граф Валери, так это время моего возвращения в Лондон, – процедила она сквозь зубы и, повернувшись, начала подниматься по лестнице.
Андреа вовсе не был неотразим. Вот о чем она должна помнить! Вот почему ей нужно выкинуть из головы губительно опасные воспоминания…
Она глубоко вздохнула, до боли стиснув пальцы. Да, сегодня утром она вела себя глупо – непростительно глупо. Но больше такое не повторится!
«С этой минуты, – сказала она себе, – пусть он прибережет эти его улыбочки вместе с двусмысленными намеками и глазами, обещающими неземное наслаждение, для кого-то другого. Все! Я больше не собираюсь об этом думать!»
Конечно, теперь ее не отправят в темницу. Скорее всего, запрячут в какую-нибудь самую дальнюю комнату с еще большим количеством замков и всяких предосторожностей. Но когда в середине галереи Луиза повернула в широкий коридор и направилась к единственной двойной двери в его конце, Мадди забеспокоилась.
Луиза вставила ключ в замок, открыла дверь и отступила в сторону.
Мадди остановилась, изумленно обводя взглядом небольшую, но очень изысканно обставленную гостиную – диван и два кресла, обитые зеленовато-голубой с золотом парчой, мраморный камин и еще несколько элегантных образцов мебели, включая письменный стол по крайней мере двухсотлетней давности. Стены обтянуты шелком, на длинном низком подоконнике – подушки.
Единственное окно оказалось настоящим и выходило в сад. Геометрической формы клумбы и посыпанные гравием дорожки заливал сияющий влажный свет, капельки росы, словно драгоценные камни, сверкали на камнях и листьях.
Мадди улыбнулась:
– Как красиво!