Быстро отомкнув дверь, полицейский впустил гостей в камеру – весьма тесную, с низким потолком, невольно создавалось ощущение, что можно удариться макушкой о каменный свод. Откуда-то возникло чувство безысходности. Вот сейчас обвалится каменная плита и раздавит в лепешку. Ужасно было думать, что может ощущать человек, проживающий в каменном мешке несколько дней. А если счет идет на месяцы, а то и годы, что тогда?..
В углу камеры стояла металлическая узкая кровать, выкрашенная в темно-серый цвет, отчего она тоже казалась каменной. На кровати, вжавшись в самый угол, сидел немолодой мужчина, опасливо посматривая на вошедших.
– Меня зовут Хабаков, я – следователь Следственного комитета, – произнес Арсений Юрьевич по-русски, присаживаясь рядом. – Я приехал специально для того, чтобы поговорить с вами.
– Что за честь такая? Не ожидал. И что же вы от меня хотите?
– Вам известно, что вас ждет серьезный срок?
Шрайбер промолчал.
– Я могу вам помочь. У нас с немецкой стороной есть определенные договоренности. Вы сумеете избежать суда, если поможете нам.
Камера продолжала мучить тело неприятным колючим холодом. Шрайбер невольно поежился и опустил голову, его равнодушный взгляд цеплялся за неровную поверхность пола, что помнила каждого своего узника. За прошедшие сутки Алекс много передумал о собственной участи и теперь готов был ухватиться за предоставленный шанс.
– Что вы от меня хотите? – поднял он потухший взор.
– Когда вы должны были созвониться с Колей Греком?
– Хм… Как только продам первую партию товара. Потом мне надо было подобрать покупателей для следующей партии. Там у него очень солидные вещи, начиная от немецких миниатюр и заканчивая фламандской и итальянской живописью. Это уже серьезные деньги.
– Сделаем вот что… Каким образом вы передаете ему деньги?
– Деньги я пересылаю на счет его фирмы, – несколько растерянно ответил Шрайбер.
– Вы все время так делали?
– Да. Почти все свои дела он проводит через фирму, так удобно. Официально он – бизнесмен, занимающийся антиквариатом.
– Сколько вы ему должны отправить?
– Два с половиной миллиона долларов.
– Немало… Работаете по-крупному. Он вам доверяет.
– Антикварный бизнес во многом основан на доверии. Прежде нареканий не возникало.
– Сейчас мы поднимемся в кабинет к господину Пельцу, вы позвоните Нестору Олкимосу и сообщите, что уже продали первую часть вещей, так что пусть он готовит вторую партию. Вам все понятно?
– Он наверняка спросит, когда я перечислю деньги, – что ему ответить?
– Скажете, что на днях.
– Я сделаю все, как надо. В свою очередь, могу я рассчитывать на то, что не заночую сегодня в этой камере? Этот потолок меня скоро раздавит! Тут от одних только стен можно с ума сойти. Не понимаю, как здесь люди сидели годами!
Гельмут Пельц стоял рядом и внимательно вслушивался в русскую речь. Казалось, что он улавливает смысл сказанного. Повернувшись к инспектору, майор Хабаков сказал по-английски:
– Господин инспектор, Шрайбер согласен поговорить с Колей Греком по телефону, но взамен он хотел бы заночевать дома.
– Мы можем это устроить, – кивнул инспектор. – Пусть считает, что находится под домашним арестом.
Алекс Шрайбер расслабленно улыбнулся.
– Ваше освобождение будет зависеть от вашего благоразумия, – напомнил ему Хабаков.
– Я понимаю, господин инспектор. Я сделаю все, что от меня требуется.
– В таком случае, на выход, – поднялся Хабаков.
Все дружно вышли из камеры. Позади громыхнула железом закрываемая дверь. И опять навалилась какая-то гнетущая тишина. Оказавшись в коридоре, Шрайбер распрямил плечи. Сейчас он выглядел значительно выше, чем в камере, – вот что значит надежда!
По каменной мраморной лестнице поднялись в кабинет Пельца. Вне всякого сомнения, когда-то это здание принадлежало какому-то крупному вельможе, любившему роскошь, что продолжала проглядывать с потолков в виде амуров, натягивающих лук, а из углов смотрелась в виде резвящихся нимф. По всему видать, прежний хозяин обладал не только состоянием, но и значительной властью. Не каждому суждено переделать глубокие винные подвалы в личную тюрьму. Наверху задышалось вольготнее, полной грудью, через распахнутые окна шел поток свежего воздуха, слышался шелест разволновавшихся на ветру крон.
Открыв дверцу застекленного шкафа, Пельц поднял с полки телефон в черном футляре:
– Это ваш?
– Да.
– Звоните! – протянул он телефон Шрайберу.
Набрав номер, Александр с напряжением вслушивался в длинные гудки. Наконец раздался щелчок, и низкий густой голос произнес по-русски:
– Слушаю.
– Привет, Нестор, как там наши дела? – спросил Шрайбер бодрым голосом.
– Привет… Я тебе звонил, но тебя не было. С тобой все в порядке?
– Я в полнейшем порядке, – столь же энергично ответил Алекс. – Просто выезжал за город с приятелями на шашлыки. Решил отключить телефон, чтобы никто не беспокоил. Если бы я знал, что ты позвонишь, обязательно держал бы телефон включенным. Тут такое дело, товар ушел просто великолепно! Просят еще…
– Так-ак, весьма интересно, значит, все прошло так, как мы спланировали?
– Мне даже не пришлось его выставлять, все ушло по моим постоянным клиентам. Ты сказал, что готов поставить вторую партию.
– Когда мне ждать перечисления за первую партию?
– Деньги подойдут в ближайшее время.
– Хорошие новости. Сколько тебе нужно предметов?
Шрайбер с надеждой посмотрел на Хабакова, явно рассчитывая на подсказку.
– По максимуму, – прошептал Арсений.
– Я вот что подумал, – столь же вдохновенно продолжал Шрайбер, уже всецело входя в роль. – Я заинтересовал очень состоятельных людей. Они согласны купить самые стоящие вещи, так что рассчитываю на самый высокий уровень. Короче, нужно отправить все, что имеется!
– Я тебя понял, – ответил Коля Грек. – Товар подойдет очень серьезный. Но мне придется малость поднапрячься. Они действительно могут осилить его?
– Нестор, мы с тобой работаем не первый день. Скажи, я тебя когда-нибудь подводил?
– Все, понял. Именно это я и хотел услышать. Тогда тебе нужно будет приехать ко мне в самое ближайшее время. Когда сможешь?
Шрайбер вновь посмотрел на Хабакова, с напряжением вслушивающегося в разговор. Тот одобрительно кивнул.
– Прилечу на этой неделе. – Всего-то непродолжительная пауза, совершенно незаметная в телефонном диалоге. – Нужно только разгрести кое-какие дела.
– Хорошо, буду ждать. Обещаю угостить самым хорошим вином, какое только есть в Афинах! – обрадованно отозвался Коля Грек.