Вот приземляются вертолеты. Звучат приказы, отдаваясь от стенок шлемов. Скрип снега под сапогами: элитные агенты ФБР окружают монастырь. В салоне машины звучит голос командира взвода:
— Синий, это Синий-2. Мы заняли позиции.
По-прежнему прижимаясь лбом к стеклу, Мария слышит, как Кроссман нажимает на кнопку своей радиостанции и произносит:
— Говорит Синий. Начинайте штурм.
Взрыв. Потом треск. Значит, федералы взорвали ворота кумулятивными зарядами. Шепоты, звуки шагов. Свист дыхания в микрофонах. Один взвод идет по подземелью в библиотеку, а основная часть отряда, шагая через несколько ступенек, взбирается по монастырским лестницам.
Мария по звуку шагов вычисляет, где находится взвод. Федералы только что прошли первую часть лестницы. Теперь они бегут по ровному полу вдоль каменных мешков, где призрак сумасшедшей монахини пытался задушить Марию. Молодая женщина закрывает глаза. Кроссман и Карцо слушают на заднем сиденье. Стук башмаков раздался снова: взвод начал вторую половину подъема.
— …этой проклятой лестницы, Паркс?
Мария вздрагивает, услышав ледяной голос директора ФБР.
— Простите, что вы сказали?
— Я вас спрашиваю, что находится на верху этой проклятой бесконечной лестницы.
— Проклятый монастырский двор.
Мария упорно рассматривает заснеженные вершины. Она не хочет отводить от них взгляд: если она это сделает, звуки, которые долетают из репродукторов, могут увлечь ее за собой. Они уже наполняют ее слух и в любой момент могут вызвать видение, которое вернет ее туда, вниз. Все что угодно, только не это! Она слышит, как Кроссман снова нажимает на кнопку передатчика:
— Говорит Синий. По моим сведениям, лестница выходит во двор монастыря.
Агенты уже на верху лестницы. Слышен шум ветра, потом снова голос командира взвода:
— А что там дальше?
Кроссман отпускает кнопку и спрашивает:
— А что дальше, Паркс?
— Бронзовый Христос, крыльцо, длинный коридор. Эти лестницы ведут к кельям затворниц, но эти бойцы не найдут их там.
— И что же?
— Пусть они сразу спустятся в библиотеку и соединятся с другим взводом.
Кроссман передает эти указания отряду, идущему по лестнице, а потом устанавливает связь с командиром отряда, который движется по подземельям.
— Синий-3. Говорит Синий. Есть ли контакт?
Раздается треск, сквозь который удается расслышать шепот специального агента Вумака.
— Говорит Синий-3. Мы прошли четыреста метров от входа в туннель. Контакта нет.
— Черт возьми! Вумак, ваш голос дрожит. Что происходит?
— Видели бы вы это сами, шеф!
— Что именно, Вумак?
— Кровь, шеф. Господи, здесь столько крови! Можно подумать, что это бойня.
Второй отряд в это время вошел в библиотеку монастыря.
— Синий, говорит Синий-2. Вижу открытый люк в полу библиотеки. Там лестница.
Кроссман раздражен. Он снимает палец с кнопки и спрашивает:
— Черт возьми, Паркс! Что там еще за дурацкая лестница?
— Спуск в Ад.
— Без шуток? Вы в самом деле хотите, чтобы я сказал им это?
— Так затворницы называют свою запретную библиотеку.
Кроссман снова берет в руку свой передатчик:
— Синий-2, говорит Синий. Идите по этой лестнице и соединитесь с командой Вумака. И поторопитесь: надо спешить.
— Сообщение принято, Синий.
Башмаки агентов стучат по лестнице. Репродукторы трещат, а потом из подземелья снова долетает голос Вумака:
— Господи Иисусе…
— Черт бы вас побрал, Вумак! Говорите, что вы видите!
Мария глядит на горы. Видение приближается. Свет на вершинах уже тускнеет. Она уже чувствует, как пластмасса дверцы, которой касаются ее пальцы, превращается в более твердый и шершавый материал — во что-то вроде камня. Ее глаза закрываются.
Вспышка.
Темнота. Вумак только что вошел в запретную библиотеку. Мария стонет. Сзади Вумака несколько агентов снимают с головы капюшон и отворачиваются к стене пещеры. Их рвет.
Вумак, заикаясь, говорит:
— Синий, это Синий-3. Контакт есть. Затворницы здесь, шеф.
— Тогда в чем дело?
Скрипят петли решетчатой двери: второй отряд дошел до Ада. Мария снова открывает глаза и изо всех сил сжимает кулаки, чтобы прогнать видение. И затыкает уши, чтобы не слышать голос Вумака. Образы жестоко изуродованных трупов, возникшие перед ее глазами, разлетаются на части. Она приказывает себе смотреть на заснеженные вершины, которые движутся за окном.
Треск радиопомех прекратился. Лимузин едет в тишине по федеральной дороге номер 70. Надпись на указателе сообщает, что расстояние до денверского аэропорта восемнадцать километров. Паркс смотрит в зеркало заднего обзора. Кроссман глядит перед собой невидящими глазами, его лицо осунулось. Он не произнес ни слова с тех пор, как прервалась связь с денверским монастырем.
Тишину нарушает телефонный звонок. Кроссман нажимает кнопку приема и слушает, не говоря ни слова. Затем он выключает эту кнопку, кашляет, чтобы прочистить горло, и говорит:
— Десять коронеров уже находятся на месте, собирают остатки трупов и пытаются понять, что произошло. Они уже нашли останки, соответствующие четырнадцати телам. Я говорю «соответствующие» потому, что моим коронерам не удается сложить из них целые трупы. У них есть концы рук, ладони, пальцы и какие-то, черт бы их побрал, клочки ног. Но им не удается узнать, от чьих тел были отделены эти куски мяса. Поэтому у меня есть к вам вопрос, и простите меня за его прямоту. Что там произошло?
В ответ — тишина. Отец Карцо пристально смотрит в глаза директора ФБР.
— Мистер Кроссман, вы верите в Бога?
— Только по воскресеньям. Почему вы это спросили?
— Потому что мы имеем дело с действием сил, которые наш разум не в силах понять, когда пытается объяснить их логически.
На губах Кроссмана появляется ледяная улыбка. Он вынимает из кармана конверт и кладет его на столик перед священником.
— О’кей, отец. Раз вы хотите играть так, то вот два билета в первый класс до Женевы, которые вы у меня просили. Самолет компании «Люфтганза» вылетает из Стейплтона в восемнадцать часов. У вас едва хватает времени, чтобы убедить меня позволить вам лететь вместе с моей сотрудницей. Когда это время кончится, вы сядете или в этот самолет, или в тюрьму. То есть либо вы спокойно улетите этим рейсом, либо я арестую вас за попытку препятствовать расследованию, которое проводит ФБР.