— Хватит, я все понял.
Что это за Ноа, черт возьми?
— Ну, и сколько времени это у нас заняло?
— Дагласа Келли нет на Фейсбуке.
— Да ему и не нужно там быть. Если нас всего семь шагов отделяет от Кевина Бекона, то, как ты полагаешь, сколько шагов нам потребуется, чтобы найти кого-то, постящего фотографии в «Фликр», ведущего блог, пишущего в «Твиттер», распихивающего разное дерьмо по миллионам сайтов в социальных сетях? Можно никогда не прикасаться к компьютеру и все равно оставить цифровой отпечаток.
Вот урод.
Облака хмурились, распространяясь по бледно-голубому небу, словно раковая опухоль.
— Как там Данди поживает?
— Нам здесь больше нечего делать, так что пришлось ретироваться в ваше захолустье. Помогаем твоим дивным сотрудникам — может быть, удастся сузить поле поиска. Хочешь поговорить с шефом?
— Нет, с меня хватит. — В холодном воздухе проплыло маленькое белое пятнышко, потом второе и третье. Не так чтобы снег, но явно о нем стоило задуматься. — Сделай мне одолжение — выясни, кто делал запросы по Дагласу Келли или по еще кому-нибудь из родителей.
— В Интернете? Я, конечно, в этом деле неплох, но не до такой степени. — Снова звуки ленивого пережевывания. — Таких крутых вообще нет. Тут речь идет о миллионах серверов по всему миру и…
— Ну, а ты можешь… Кхмм…
Что? Невозможно — значит, невозможно. Я встал и потопал ногами, пытаясь возродить их к жизни. Может быть, начать с малого?
— Какими системами можно для этого пользоваться?
— Ты что, серьезно?
— Только потому, что это гемор, не стоит от этого отказываться.
— Гемор — это ты. — Вздох. — Посмотрю, что можно сделать, но обещать ничего не буду.
На этом разговор закончился.
Я пошел обратно к заливу. Снежинки все еще были крохотными, но их стало значительно больше. Они падали на холодный тротуар, и это было похоже на то, как будто его присыпали ледяным сахаром.
На другом конце линии вздохнул детектив-старший инспектор Вебер:
— Ты идиот, Эш.
Я отодвинул в сторону пустую тарелку — макароны с сыром и жареной картошкой. Завтрак чемпионов.
— Спасибо, Грегор, это очень помогает.
— Эш, Эш, Эш… Сколько раз я говорил тебе — не связывайся с миссис Керриган? И совсем не важно, что Энди Ишлис хорошо к тебе относится. У нее на тебя…
— Я знаю, о’кей? Я знаю. — Бросил на стол десятку, допил минералку и, толкнув дверь, вышел на улицу. Пар изо рта белым облаком окружил голову. — Кто тебе сказал?
— Меня не из-за красивых глаз назначили шефом криминального отдела. Время от времени я еще и работаю.
Я повернул направо и пошел по Мейн-сгрит по направлению к дому Генри — одна рука глубоко в кармане, другая стынет на морозном воздухе.
— Не в этом дело.
— Эш, мы уже об этом говорили, пока сержант Смиту нас, мы должны быть чрезвычайно осмотрительны. А то, что твой дом разбит местными отморозками, как, по-твоему, это очень осмотрительно? А что если они решат убить тебя? Ты хоть представляешь, в какое дурацкое положение ты меня поставишь?
— Да, это очень неосмотрительно с моей стороны. А о чем я должен был думать?
Порыв ветра промчался по аллее, в вихре закружив белые хлопья. На другой стороне было что-то вроде книжного магазина. Я остановился.
— Ты прекрасно понимаешь, что я имею в виду. Конечно же твоя смерть будет для нас трагедией, но зато остальных начнет по полной иметь служба собственной безопасности. — Пауза. — Сколько ты должен?
На витрине торчал пушистик. Кети он точно понравится. Она, конечно, могла одеваться как кто-то из членов семейки Адамс, но все мягкие игрушки, которые я когда-либо дарил ей, у нее хранились.
— Извини, должен идти.
— Эш…
— Я разберусь с этим, о’кей? — Одному Богу известно как…
В этот вечер лаунж-бар «Сколлоуэй Отеля» был забит до отказа. Я протиснулся мимо толпы мужчин в рабочих комбинезонах, затем сквозь стайку девчонок в розовых стетсонах [72] и подошел к столику, за которым сидели Генри и доктор Макдональд.
Ее лицо приобрело бледно-серый оттенок, синяки под глазами были зеленовато-лилового цвета. Я поставил перед ней на стол пинтовый стакан молока, и рядом еще один — с водой. Кривая улыбка, затем надула щеки, выдохнула и отхлебнула молока.
Сидевший напротив Генри с благодарным кивком принял двойной «Гроуз».
— Сэлли пришел, так что мы и тебе заказали, — сказал он.
Я взял стул и припарковался рядом с доктором Макдональд. По крайней мере, если она опять блеванет, то в этот раз на Генри, а не на меня.
— Меня всего-то не было минут пять.
Доктор Макдональд провела тыльной стороной руки по губам и поставила стакан обратно на стол:
— Вам мы заказали ягненка.
— О’кей… — Я, скорее всего, и сам бы его заказал, но куда приятнее иметь право выбора. Вечно эта проблема с психологами — они всегда и все знают лучше вас. — Ну а вы двое что сегодня наработали? Цирроз? Алкогольное отравление?
Генри отхлебнул виски.
Она пригубила воды из стакана:
— Что, не любите ягненка?
— У нас есть психологический профиль? Какие-нибудь ориентиры? Что-то, что можно было бы дать командам, проводящим поквартирный обход? — спросил я без особой надежды получить внятный ответ.
— А с ягненком что?
— Ничего… — Черт возьми! — Слушайте, у нас есть хоть какая-нибудь мысль о том, чего хочет Мальчик-день-рождения, или нет?
Она посмотрела через стол на Генри.
Он поднял бокал с виски, как будто произнося тост в ее честь:
— Всему свое время.
Доктор Макдональд кивнула и в ответ подняла стакан с водой:
— Есть что-то глубоко неправильное в том, как он относится к жертвам. Похитив их, он должен быть возбужден, он должен быть на взводе, желая вновь исполнить свою фантазию. Но он оставляет их привязанными к стулу на два или три дня, пока не наступает их день рождения, в смысле, пара часов отложенного наслаждения — это понятно, но три дня — это слишком много. — Глубокий вздох. — А потом избавление, без какого-либо ритуала, просто освобождение от тел, и мне хотелось бы знать, имеет ли какое-нибудь значение их нагота…