– Но я прошу, – сказал он.
И когда он продолжил, Николас невольно улыбнулся, потому что Эрвин не просил, а приказывал:
– Отдай мне. Отдай это всё.
…Это не было энергообменом. Энергообмен нельзя начать насильственно. Собственно, Николас не был уверен, что Эрвин что-то сделал против его воли. В первые мгновения он сам не осознавал, дал ли ему согласие. А когда мысли его стали яснее, нервная дрожь окончательно стихла, и он привычно откинулся Эрвину на грудь, наслаждаясь возвратившимся ощущением спокойствия и любви, дать другой ответ было уже невозможно. Николас развернулся, закинул руки Эрвину на плечи и уткнулся лицом ему в шею.
Он впал в какое-то полузабытьё. Полноценный энергообмен отнимал у него способность двигаться, сейчас Николас твёрдо стоял на ногах, но остановилась вечная круговерть мыслей, голова стала пустой и лёгкой. Медленно, тихо, словно истлевали и обрывались тонкие ниточки, прекращались отголоски мучительных переживаний. Истекшая неделя уходила в прошлое всё дальше и дальше, а жгучая живая память, как воспалённая рана под целительным гелем, успокаивалась, выцветала, обращалась в неприметный шрам…
Эрвин глубоко, прерывисто вздохнул и крепко прижал его к себе.
«Как же я тебя люблю, железяка ты мой, – подумал Николас, тая от нежности, – больше всего на свете люблю…»
Когда он очнулся, Йеллен со своими жестокими забавами оказался где-то в затянутой туманом дали. Всё это словно случилось очень, очень давно, было пережито, отжито и поросло быльём. Живым и полнокровным ощущался теперь лишь результат, успех, и ему можно было радоваться. Оскорбленное достоинство, задавленный страх, отвращение, которое пришлось сверхчеловеческим усилием превозмочь, – всё это в единую минуту стало просто неприятным воспоминанием. Вернулись из изгнания любовь и покой, уверенность в близком человеке. Радость встречи после разлуки зажглась, словно огонёк… Николас, не открывая глаз, поднял голову и поцеловал Эрвина в губы, а потом прильнул к нему теснее.
В этот миг он понял, что у Эрвина участился пульс и началась аритмия.
Николас встревожился и попытался отпрянуть, но руки Эрвина обхватили его как чугунные скобы – тяжкие, неразъёмные. Николас поднял взгляд и испугался. Эрвин стоял, зажмурившись, стиснув зубы так, что желваки катались на скулах. Верхняя губа его вздрагивала, точно у разъярённого зверя, ноздри раздувались. На шее выступили жилы.
– Эрвин, – прошептал Николас, – отпусти, раздавишь…
Тот не шелохнулся.
– Эрвин…
– Я убью его, – выдохнул Фрайманн и открыл глаза – мрачные, остекленевшие, почти безумные.
Николас попытался поймать его взгляд – не удалось. Сострадание, растерянность и страх сжали сердце. Таким Николас не видел Эрвина даже в бою. В бою-то как раз комбат становился хладнокровней, чем где-либо… И явилось вдруг понимание: если Чёрный Кулак поставит себе такую цель, то он Йеллена действительно убьёт. Не помогут ни элитные охранники, ни новейшие сигнализации, ни ти-интерфейс – ничего. Возможно, Эрвину Фрайманну придётся заплатить собственной жизнью, но исполнительного директора корпорации он заберёт с собой.
Николас покачал головой.
– Эрвин, – тихо сказал он, – не вздумай.
– Что?
– Это приказ.
Фрайманн встряхнулся, как мокрая собака, и недоумённо наклонил голову к плечу.
– Ник… – настороженно переспросил он.
– Йеллен нам нужен. – Николас бледно улыбнулся. – Он должен выполнить свои обещания. Иначе зачем же тогда всё это было…
Связь шла по двум каналам, одновременно в Плутоний-Сити и на острова Серебряных Скал. На этот раз вопросы задавал Кейнс. Зондер молчал и теребил воротник своей камуфляжной рубашки. Доктор выглядел так, словно к нему едва вернулось самообладание, товарищ Кейнс – так, будто оно его и не покидало. Николас мельком подумал, что недаром главный у них всё-таки Эшли.
– В ближайшие дни я должен буду лететь на Сердце Тысяч снова, – сказал он, закончив короткий рассказ, – и подписать договора. Я хотел бы получить подтверждение…
– Подтверждение есть, – сказал Кейнс. – Альтернативы нет. В качестве гуманитарной помощи заказывай технику.
– Так точно.
– Военную, – уточнил глава Народного правительства и скупо усмехнулся. – Раз уж мы такие ценные кадры.
– Ясно, товарищ Кейнс.
– Новая станция связи нужна, – продолжал тот.
– Планетарный силовой щит нужен, – подал голос Доктор. Он хмуро размышлял. – Вот на что деньги выбить. И отказать у них повода не будет, если не врут.
Николас подумал, что установка щита Неккен тоже не разорит, если уж корпорация способна влёгкую подарить Циалешу плюс-заводы. Но говорить об этом он не стал.
– Есть ещё один интересный момент, – сказал он. – Директор позволил мне случайно стать свидетелем его переговоров с мантийцами.
– В каком смысле переговоров?
Николас помедлил, собираясь с мыслями.
– Насколько я понял, на Манте существует внутренний конфликт. У них тоже есть оппозиция. И оппозиционеры сотрудничают с Неккеном.
Эрвин, до сих пор куривший в стороне за резной ширмой, выглянул из-за неё и шагнул ближе. Николас бросил в его сторону короткий взгляд. Он подумал, что об этом Эрвину не рассказывал, ему любопытно будет послушать.
– И чего же хочет оппозиция? – буркнул товарищ Кейнс.
– Войны.
Доктор закатил глаза и скривил рот. Кейнс поскрёб пальцами лысину.
– Макс, – проворчал он, – ты же плёл, что они неагрессивны.
– Неагрессивны, – хмуро ответил тот, – на физиологическом уровне.
– Тогда какого чёрта?
– У людей рациональные соображения сдерживают природную агрессию. – Зондер пожал плечами. – У мантийцев наоборот. Свалить Неккен – большое дело. Благо для человечества, некоторым образом. Я бы сказал, что я их понимаю.
– Но Сан Айрве не собирается воевать, – начал Николас. – Гонку вооружений хочет начать Эрт Антер…
– Погоди, – сказал Доктор. – Не надо пересказывать. Ты можешь вспомнить сейчас, кто и что конкретно говорил?
Николас помялся. Эрвин смотрел на него со жгучим интересом, даже подвинул стул и сел, облокотившись о колени.
– Йеллен разговаривал с Эртом Антером, председателем Комитета Коррекции, – медленно произнёс Николас. – Парадоксально, они в сговоре потому, что хотят воевать друг с другом. Но Антер сказал, что Сан Айрве отказывается начинать подготовку к боевым действиям.
– Так с чего ты взял, что Антер в оппозиции? Это нормальные разногласия.
– Он недвусмысленно заявил, что собирается свалить Сана Айрве.
– А что он ещё сказал? – Доктор подался вперёд, Кейнс покосился на него, потом на Николаса и нехорошо сощурился.