– Покедова, то есть до свидания, – поправился торопливо парень. – Я приду через час!
Попросив у заскучавшей и не понимающей, о чем идет разговор, Лиды прощения, он вновь поднялся на ноги и вызвал в кабинет директора по персоналу.
– Через час надо будет встретить парня, – сказал он ему, кое-что предварительно обсудив. – Его зовут Александр, и он будет ждать тебя около второго входа. Посмотришь на него и устроишь в клуб. Ясно?
– А какое у него хоть образование-то? – с тоской спросил директор.
– Не знаю, – пожал плечами Петр. – Может быть, никакого. И ты, друг мой, подберешь ему хорошую вакансию, не смотря на это. Да, кстати, передашь ему это. – И Петр передел менеджеру плотный конверт, куда только что вложил деньги.
– А если он совсем дуб дерево? – страдая, уточнил директор, лихорадочно обдумывая, куда запихать какого-то левого парня – а ведь управляющему клубом не откажешь!
– Но ведь ты не совсем дуб дерево, – хлопнул его по спине Смерчинский. – Найдешь куда. Или охрана, или помощник администратора, или технический персонал.
– Все будет сделано, – криво улыбнулся его собеседник, с интересом поглядывая в сторону Лидии. Надо же, у этого молокососа-сухаря появилась девчонка! Нашел-таки бедолажку. И как она его только терпит?
Директор по персоналу, обговорив еще какие-то детали, покинул кабинет Петра и, как и должен был, через час лично встретил Саню около второго входа. Как оказалось, в своем родном маленьком городке Саня закончил профессионально-техническое училище, где получил профессию повара, поэтому уже на следующий день был устроен на кухню ресторана «Амброзия», располагающегося на первом этаже клуба. К слову сказать, дальнейшая жизнь этого молодого человека сложилась очень даже удачно. Вышло так, что готовить у Сани получалось куда лучше, чем драться, и если сначала шеф-повар был не слишком доволен новым работником, то потом с изумлением понял, что паренек хоть и не опытен, прекрасно разбирается в блюдах и в ингредиентах.
Через несколько лет Саша – Саней тогда его уже никто не называл – закончил Торговый университет по специальности «технология продуктов общественного питания» и при протекции шеф-повара «Амброзии» отправился на стажировку в Италию, а после, еще через пару лет, сам стал шеф-поваром в новом итальянском ресторане Олега Смерчинского, ставшего известным на весь город.
Саша часто думал потом, особенно в те моменты, когда находился в небе, сидя у иллюминатора очередного самолета и глядя на облака, похожие в зависимости от погоды то на белоснежный воздушный крем в эклере, то на кремовую прокладку в наполеоне, что его жизнь изменили всего лишь пара минут и собственный выбор: остаться в машине с испуганными и озлобленными друзьями-гопниками, едва успокоившими наркомана, или уйти назад, чтобы помочь раненому парню, лежащему в парке. Он сделал то, что подсказывало ему сердце, и взамен на свой поступок получил шанс изменить свою жизнь к лучшему. Встреча с Петром и Дэном Смерчинскими была самой большой его удачей в жизни. Впрочем, это была уже совершенно другая история.
Петр и Лида вскоре тоже поняли, что все человеческие поступки имеют не только причины, но и следствия.
– Теперь ты свободен? – улыбнулась девушка, глядя на начавшееся веселье на танцполе. Ей нравилось танцевать, двигаться под музыку, но на танцполы, в бешеную толпу, ее тянуло нечасто. А после того случая с коктейлем ей вообще не хотелось танцевать и веселиться в клубах.
– Да. Свободен.
– Включи музыку? – попросила вдруг Лида.
– Зачем?
– Я хочу потанцевать с тобой.
– Потанцевать? – черная бровь выгнулась в недоумении. – Ты же говорила, что не любишь танцевать, милая.
– Мало ли что я говорила. Петя, я, правда, хочу танцевать с тобой. – подошла к нему близко Лида и взяла за руку.
– Хорошо, – кивнул он, и вскоре по всему его кабинету зазвучала прекрасная мелодия – «Сказки Венского леса» Штрауса-сына. Вместе с музыкой в кабинет ворвалась приятная полутьма, окутывавшая их обоих. Петр, как истинный кавалер, предложил Лиде руку – и она с улыбкой вложила свою ладонь в его, чувствуя себя девушкой в кисейном платье с лентами и корсетом из времен Наташи Ростовой и Андрея Болконского, попавшая на свой первый бал. И не важно, что здесь не было торжественного оркестра и пышной обстановки дворца, и не кружились в танце другие пары вокруг, и не слышны были смех и разговоры. Лидии хватало того, что рядом с ней был Петр, осторожно держащий ее.
– Ты здорово танцуешь, что мне даже как-то стыдно, – призналась девушка, удивленная тем, как двигается ее партнер, видимо, он когда-то учился искусству танца. Он легко и непринужденно вел за собой партнершу. Их танец нельзя было назвать особенно красивым или искусным, он был прост, но не лишен изящества. И самым завораживающим в нем были взгляды.
– Брось, – отозвался Петр. – Меня все устраивает. Просто наслаждайся музыкой. Ну и мной.
После вальса зазвучала другая мелодия – не менее величественная. Впрочем иной классика быть и не может.
– Узнаешь? – спросил негромко молодой человек в очках.
– Я слышала ее, – осторожно отвечала девушка, позволяя медленно кружить себя. – Но не совсем помню…
– Прокофьев. Балет «Ромео и Джульетта», – отозвался Петр и пояснил: – Я заканчивал музыкальную школу. И это единственное мое преимущество в подростковом возрасте перед Денисом. Знаешь, милая, я мог стать пианистом.
– Но не стал? – Лиде было удивительно слышать такие слова от Петра. Что ж, у каждого есть свои небольшие секреты.
– Нет, я не творец, – отозвался спокойно молодой человек. – Мне не дано творить, а только лишь исполнять. И посредственно – еще одним Даниилом Крамером или Денисом Мацуевым мне не стать. А меня не устраивает такая роль. Наверное, я слишком горд и хочу заниматься тем, где я буду одним из лучших.
– Бизнес? – спросила Лида.
– Пусть это будет бизнес, – ответил молодой человек, наслаждаясь танцем и мелодией, которую он так давно не слышал.
– Как удивительно, – она сильнее сжала пальцы на его плече. – Я и не думала, что ты музыкант.
– Нет-нет. Я не музыкант. Я – исполнитель. Чуть-чуть исполнитель, – улыбнулся молодой человек. – Играю для себя. А музыканты играют еще и для других.
– А если ты будешь играть для меня, ты станешь музыкантом? – спросила Лида с лукавым любопытством.
– Ты ведь хорошо разбираешься в живописи? Скажи, будет ли некто считать себя художником, если начнет рисовать для себя и для еще одного человека? А для двух, трех или десятка?
– Он будет художником, если у него будет талант, – осторожно отвечала Лида. В Петре ей нравилось и то, что порой они разговаривали на самые неожиданные темы. Он был довольно эрудирован и умен и не лишен некоторой язвительности и здорового скептицизма. – Талант и трудолюбие, разумеется, – добавила она, глядя в синие глаза своего кавалера. – И тогда, наверное, не важно, для скольких человек он будет рисовать. Для одного или миллиона.