Я так и не решила проблему. Без сомнения, мистер Дрейк сейчас не в том состоянии, чтобы хотя бы выслушать меня, не говоря уже о том, чтобы куда-то везти. Но я была больше не в силах думать над чем бы то ни было. Кажется, сегодняшний день был самым долгим в моей жизни. И я сделала то, что советуют делать во всех непонятных ситуациях: легла спать, положившись на волю Провидения.
Мне снился мост. Меня неудержимо влекло к таинственной фигуре возле него. Я была уверена, что это та самая старуха. Мне вовсе не хотелось снова смотреть в её бесцветные глаза, но ноги сами несли меня туда. Когда я приблизилась, ветошь пошевелилась. Тогда я протянула руку и откинула капюшон. Но под ним была не старуха. Лохмотья упали, обнажив ярчайший сноп света. Он ослепил меня, будто глаза прижгли солнцем. Передо мной пульсировал огромный шар, в котором метались всполохи, похожие на струи тока: лиловые, оранжевые, зелёные. Смотреть на них не было никакой возможности, и я проснулась. За окном было уже утро, а в дверь стучали.
Из-за пасмурной погоды я подумала, что час ранний, но, как оказалось, проспала.
— Мисс Кармель, вы там? Вы меня слышите?
— Да, Нора, одну минутку.
Я поспешно накинула халат и отворила дверь. Я не сомневалась, что она явилась сюда, чтобы отвести меня к графу. А мистер Фарроуч времени даром не терял! Уже подсуетился и успел привести угрозу в исполнение.
— Ой, что сегодня случилось! — выпалила Нора, едва переступив порог.
И не успела я рта раскрыть, как она тут же посвятила меня во все подробности.
Как оказалось, этим утром кто-то напал на графиню и ранил её. И не просто ранил, а порезал горло от уха до уха, да так, что бедняжка и звука не может произнести. К ней уже вызвали хирурга из города. В свете злодейского нападения, очень подозрительным стал неожиданный отъезд гостей. Никто не видел, как и в какой час это произошло. И лишь когда поднялась суматоха, конюхи спохватились, не досчитавшись лошадей. Тогда-то и выяснилось, что все трое покинули замок. Граф тоже уехал, ещё до завтрака, никого не предупредив, куда направляется и когда вернётся.
— Но он знает о происшествии с графиней? — уточнила я.
— Да, он-то ей первую помощь и оказал — рану затыкал. Велел никого, кроме врача, не пускать. А потом сразу уехал.
Я ошеломлённо уставилась на неё.
— Но жизнь леди Фабианы вне опасности?
— Говорят, рана скорее страшная, чем серьёзная, — пожала плечами Нора.
— Не лучше ли было вызвать местного хирурга, чем дожидаться из города?
Служанка захлопала глазами.
— Так никто из местных не поштопает так гладко, — пояснила она.
Кухня жужжала как потревоженный улей. Люди были заметно растеряны ввиду отсутствия хозяев.
При виде меня все ненадолго отвлеклись, чтобы поздороваться, а потом снова вернулись к бурному обсуждению.
— Мисс Кармель, — подскочила Иветта, — зря вы так быстро вчера с танцев ушли. Ух и весело было!
— Да погодите ты, весело, — сурово осадила её Симона, — в замке непонятно что творится, а она всё со своими танцами. Как же без хозяев-то! — всплеснула руками она.
— А что же мистер Фарроуч? — осторожно поинтересовалась я. — Значит, теперь он за главного?
— То-то и оно, — страшным шёпотом поведала миссис Меррит, — его сегодня ещё никто не видел.
— Как не видел? — изумилась я. — Но он у себя?
— Никто не знает, — пожала плечами Беула.
— Но вы проверяли? Стучались к нему?
Кларисс с Симоной переглянулись, а Иветта уставила на меня глаза-блюдечки:
— Нет, конечно! К нему никто никогда не заходит. Он всегда сам появляется.
Я похолодела, решив, что мистер Фарроуч скончался от удара после моего визита. Но тут же рассердилась: каков негодяй! Умер нарочно, чтобы отягчить мою совесть. Нет, не бывать этому!
— Я к нему зайду, — кивнула я, и женщины одарили меня взглядом, каким смотрят на мучениц.
— Мы будем рядом, — мужественно заявила Иветта, — только чуть-чуть позади.
Я поднялась на первый этаж, пытаясь осмыслить всё случившееся, но увязать одно с другим никак не получалось. По всему выходило, что супругу ранил граф. В том, что он на это способен, я не сомневалась, но не понимала, зачем ему это. Может, из ревности? Но как тогда объяснить внезапный отъезд гостей? А может, это Дезире решила отомстить сопернице, так и не сумев завлечь графа в свои сети? Или какая-то муха укусила бессловесного мистера Брауна? И надо же: не просто ранили, а лишили голоса. Было ли это простым совпадением, или нападавший знал, где кроется источник её влияния на окружающих?
Этими размышлениями я пыталась отвлечь себя от предстоящего. Всё внутри сжималось и переворачивалось при мысли о том, что я могу найти в той комнате. А что, если я обнаружу там его холодный труп с искореженным страшными судорогами лицом и вывалившимся языком? Отогнав эту ужасную картину, я остановилась перед дверью, глубоко вздохнула и постучала. Никто мне не ответил. Я обернулась к Беуле и Иветте, замершим, как и обещала Иветта, немного позади. Они обменялись вопрошающими взглядами и пожали плечами. Тогда я толкнула дверь — она оказалась не заперта — и осторожно заглянула внутрь.
Мистер Фарроуч лежал на смятой постели с закрытыми глазами. Черные волосы разметались, осунувшееся лицо, и так обычно бледное, затмило белизной подушку, лоб и шея блестели от пота. Когда дверь отворилась, его веки дрогнули и приоткрылись. Воспаленные глаза остановились на мне и тут же страдальчески закатились.
— Только не это, — простонал он, — снова вы. Господи, за что…
— За ваши грехи, — пояснила я и обернулась к дожидавшимся меня девушкам.
— Иветта, принеси, пожалуйста, зерновые тосты, джем, отварные яйца и крепкий чай. Беула, будь добра, захвати таз с водой и полотенце. И сообщите миссис Меррит, что мистер Фарроуч болен и я побуду с ним.
— Нет-нет, я в порядке, — послышался за моей спиной почти испуганный шепот.
— И даже бредит, — закончила я.
— Мы мигом, — заявила Иветта, с любопытством выворачивая шею.
Она до последнего пыталась заглянуть в щелочку, пока я притворяла дверь. И в глазах мелькнуло разочарование, потому что разглядеть так ничего и не удалось. Я повернулась к настороженно наблюдавшему за мной больному. Он сделал попытку подняться на локтях, но тут же обессиленно рухнул обратно.
— Я буду вас пытать, — заявила я.
— Вы лжете, — неуверенно просипел он.
— Вы правы, — вздохнула я, — придётся ограничиться видом ваших мучений.
— Тогда устраивайтесь поудобнее и получайте удовольствие, — слабо отозвался он и закрыл глаза.
Я шагнула к кровати, и он встрепенулся.