Отдельно от всего отряда, окутанный клубами пара, сидел Гренадер со своими ворами. У них всего хватало: и воды, и тазиков. На этой территории никто даже помыслить не мог о крысятничистве.
Перед Гренадером, похожим на римского императора, закутанного в тогу, стоял Моня, прикрывшись то ли разорванной простыней, то ли наволочкой.
— Ты адрес узнал? — глядя куда-то в сторону, спросил Гренадер у Мони.
— Нет, они об этом пока не говорили.
— А ты уверен, что они в хате еще не перетерли?
— Уверен. Воля сказал, мол «Завтра поговорим, Буравчик».
— Ну, смотри, Моня. — Глаза Гренадера сверкнули, словно волчьи. — Если прощелкаешь адрес — меня не колышет, где ты его возьмешь. Ты понял меня?
— Понял, — ответил Моня, потупившись.
— Буравчик через неделю откинется, так что ходи за ним, как тень. — Гренадер плеснул себе в лицо холодной воды. — Фу, хорошо! — Он поднял глаза на Моню. — Ну, что стоишь, как вкопанный? Свободен!
Заискивающе склонив голову, Моня заскользил по мокрым полам вглубь бани, пока не скрылся из виду за завесой горячего пара.
Роман стоял в очереди с грязным тазиком, чтобы помыть его. Очередь не двигалась, потому что какой-то умник впереди занялся стиркой.
— Ну, давай шевелись! — несмело крикнул полный коротышка куда-то неопределенно вперед.
— Все хотят искупаться! — подключился рыжий веснушчатый парень, больше похожий на ботаника, чем на зэка.
— Кто тут вякает? — Здоровый бугай оставил стирку и неспешно подошел к возмущавшимся. — Это ты сильно торопишься? — Бугай ткнул рыжего пальцем в грудь.
— Я, как и все здесь собравшиеся, хочу искупаться. В порядке очереди.
— Хочешь, я подскажу тебе, где краны свободные и очереди нет? — Бугай кивнул подбородком туда, где мылись петухи.
У каждого петуха был свой тазик, свой кран, и никто никого не торопил. Банный день был для них приятным еще и потому, что сегодня они могли себя обеспечить куревом и чаем на всю неделю. Они отходили за специальную занавеску со всеми желающими. К концу дня петухи тяжело передвигали ноги и старались не разговаривать, потому что челюсти сводило от усталости. Рыжий увидел, как очередной петух пошел за ширму с толстяком в наколках.
— Нет, я готов подождать, — напряженно ответил рыжий, переминаясь с ноги на ногу.
— А то я могу устроить, что ты на следующей неделе будешь без очереди мыться. — Бугай окинул наглым взглядом рыжего с ног до головы. — Попаришься, а заодно и чай с сигаретами заработаешь.
— Нет, я не хочу. — Рыжий боялся смотреть в глаза бугаю и искал поддержки у коротышки. Но коротышка отвернулся и завел разговор со стоящим рядом зэком, словно пять минут назад он ничего не кричал.
— Если кто-то захочет мыться без очереди, то обращайтесь, не стесняйтесь. Я помогу. — Бугай окинул очередь пристальным взглядом и усмехнулся. — Вижу, пока желающих нет. Значит, я пошел стирать?
Он снова посмотрел на стоящих, но все опустили глаза в пол, чтобы не встретиться взглядом с бугаем. Бугай неторопливо вернулся к своему тазику и снова принялся за стирку.
К Роману, наблюдавшему за этой сценой, бесшумно подошел Ленин и хлопнул по плечу:
— Воля, пойдем, со мной.
— Куда?
— Ну, разговор есть, раз зову. Не дрейфь.
— Я не дрейфлю.
Роман послушно пошел за Лениным. Пока он шел за ним, он понял, что такую кличку Ленин получил не только за клиновидную бородку, но и за ранние залысины. Пробравшись сквозь множество голых тел и клубы пара, Ленин привел Романа к лавке, на которой сидел Гренадер со своей свитой.
— Здоров, Воля! — дружелюбно поздоровался он.
— Здорово, Гренадер. — Роман пожал протянутую руку.
— Ты присаживайся, у нас места на всех хватает. Не должен правильный пацан в очереди полдня стоять, чтобы помыться. Это пусть они ждут. — Он указал на очередь мужиков. — Те, кто привык в стаде жить.
Роману дали тазик и освободили место на лавке. Он послушно сел и, глядя на остальных, стал тоже намыливаться.
— Что, чифирчика сегодня попьешь с нами?
— Гренадер, я еще не готов дать ответ, — сказал Роман, чувствуя, как у него в желудке разливается холод и замирает сердце.
— Тихо, тихо. — Гренадер поднял ладонь, давая понять, что сейчас не хочет слушать объяснения Романа. — Я ж сказал — думай. Я тебя не тороплю. А пока просто так с нами посидишь, пообщаешься. Или тебе, может, неприятна наша компания?
— Приятна, — поспешил заверить Роман, надеясь, что в его голосе не будет слышна фальшь.
— Вот и славно. Значит, будем получать, так сказать, обоюдное удовольствие. — Гренадер хрипло засмеялся, и его смех поддержали остальные.
* * *
В эту ночь Роману не спалось не только от выпитого вечером чифира, но и от разных мыслей, приходящих в голову. Он чувствовал, что что-то неладно, раз воры ему такую честь оказывают. Конечно, ни лохом, ни сукой, ни петухом он не был. Роба у него всегда была чистой, подворотничок свежим, сапоги начищенными. Роман знал, что зэки видели в нем человека, привыкшего следить за своим внешним видом. На зоне нельзя рассчитывать на уважение, если ты не следишь за собой. Правильный пацан никогда не должен опускаться до уровня грязных чушек. Но Роман понимал, что этого не достаточно для того, чтобы заслужить благосклонность воров.
Когда в шесть утра прозвучала команда «Подъем», не выспавшийся Роман едва смог оторвать тело от шконки. Глаза слипались, ноги казались тяжелыми и непослушными. В голове гудело. Но на зоне ни для кого нет поблажек. После команды «Подъем» и авторитетный блатной, и последний петух должны встать в очередь к умывальнику. Потом развод, завтрак, построение на работу, конвой… Новый день ничем не отличается от вчерашнего, а завтрашний будет точно таким же, как сегодняшний.
До обеда время на лесоповале всегда идет быстрей, чем во второй половине дня. Когда зэки начали то и дело поглядывать на солнце, чтобы определить, скоро ли обед — раздатчик к всеобщей радости традиционно постучал черпаком по кастрюле с супом. Такой стук на зоне слышен перед завтраком, обедом и ужином, а нужен он для того, чтобы продемонстрировать зэкам, что харчей хватит на всех. Когда стук ознаменовал обеденный перерыв, усталые и голодные заключенные в один момент бросили работу и выстроились за своими порциями с мисками в руках. По очереди прокатился недовольный ропот: «Могила». Это было название супа, в котором плавал одинокий скелет неизвестной рыбы. Оно и понятно, что таким супом сыт не будешь, а работать нужно от рассвета до заката.
Большинство обитателей лагеря практически постоянно пребывают в полуголодном состоянии. Тем, у кого есть деньги, проще, они могут купить рыбные консервы, повидло, маргарин и сигареты — самый дешевый и популярный товар на зоне. Других спасают передачи из-за колючки от матери, жены или друзей. Как правило, «джентльменский набор» довольно стандартный: сигареты, чай, сосательные конфеты, сало и чеснок. А вот у кого ни денег, ни связей — тому сложней, приходится довольствоваться тем, что дают. Хотя, конечно, этих калорий не хватает даже для пребывания в покое, а не то, что для тяжелой физической работы…