Она снова набрала легкий для запоминания номер.
— Але, — снова сказала женщина.
— Здравствуйте, — произнесла Елена и закашлялась: голос вдруг отказал.
Женщина пережидала, не высказывая никаких признаков раздражения. Не закричала: «Я же вам говорю, вы ошиблись!» или «Какой номер вы набираете?!»
— Меня зовут Елена Дмитриевна Корнеева, — сказала она в трубку.
— Да, — спокойно ответила женщина. — Я вас слушаю.
— Я бы хотела поговорить с Евгением Евгеньевичем об Антипове. О Викторе Семеновиче. У меня есть информация о нем…
— Он мог бы сам позвонить, — возразили на том конце провода.
— Значит, не мог.
— Хорошо, я передам вашу информацию… У меня высветился ваш номер. По нему можно с вами связаться?
— Да.
Елена нажала отбой. Только сейчас она почувствовала, как оглушительно бьется сердце, только сейчас заметила, с каким нескрываемым ужасом смотрит на нее протрезвевший Митя.
— Лена! Что это было? — воскликнул он, и она вдруг вспомнила, что Митя не знает главного: того, что Виктор Семенович Антипов существует на самом деле!
— Ой, Митя! Долго рассказывать! — Она устало махнула рукой и потянулась за рюмкой с водкой. Зазвонил телефон. Номер не определялся.
— Я слушаю, — громко сказала Елена.
— Елена Дмитриевна? — Приятный мужской голос, казалось, звучал из соседнего зала. — Извините, что отвлекаю. У вас, по-моему, корпоративная вечеринка?
— Да. Кстати, могу передать от вас привет. Своему хозяину.
— А кто ваш хозяин?
— Александр Сергеевич Лежаев.
— Нет, этому хозяину не надо… Наши с вами дела его не касаются… Я бы хотел с вами встретиться.
— Да уж. Давно пора… Когда?
— Сегодня, — жестко сказал голос и повторил: — Сегодня.
Банк, в котором Елена несколько раз бывала, в ночном освещении выглядел совсем другим. Синяя подсветка снизу вытянула его пропорции, на фронтоне обнаружилась красивая лепнина, контуры которой теперь не размывала обычная московская грязь. Люди с конями словно лучились, голубой свет делал рельефы стерильными и холодными. Тонированные окна были похожи на глаза слепого человека.
У двери стоял охранник. Он взялся за латунную начищенную ручку, увидев Еленин «мерседес». Когда она вышла из машины, дверь в банк уже была открыта.
Другой охранник провел ее на второй этаж — в кабинет, отделанный деревом и зеленым шелком.
Она села в кожаное кресло, оглядываясь — интерьеры были впечатляющие. Тотчас же открылась потайная дверь в стенной панели, оттуда вышел полный мужчина среднего роста. У него было круглое и румяное лицо, маленькие блеклые глазки, две залысины по бокам лба. Видимо, когда-то мужчина был голубоглазым блондином. Теперь же его волосы, тронутые сединой и сильно прореженные, казались пегими. Глаза тоже выцвели, края век покраснели. Мужчина внимательно осмотрел ее и нехотя улыбнулся.
— Госпожа Корнеева? — спросил он.
— Господин Комаров? — ответила она вопросом на вопрос.
— Узнали? — Он удобно расположился за огромным столом напротив нее. Вид у него был спокойный, волнение выдавали только руки: он переставил бронзовый прибор, зачем-то щелкнул выключателем лампы под абажуром (в стенах горели не меньше двадцати светильников), постучал пальцами по зеленой ткани стола. — Видели меня на фотографии? Но я изменился за одиннадцать лет…
— Не сомневаюсь… — Елена с любопытством смотрела в лицо сидящего напротив человека. Почему-то она думала, что он уже все понял. Ей стало жаль его.
— Что ж вы одна пришли? — спросил мужчина. — Это ведь риск.
— А с кем я должна была прийти?
— Давайте не будем играть в кошки-мышки… — Он снова щелкнул выключателем. Лампа зажглась и погасла. Его тень скакнула на потолок и упала оттуда, как подкошенная. Елена набрала побольше воздуха.
— Евгений Евгеньевич! — сказала она. — Вы думали, что я приду с Антиповым? Очень жаль, что вы до сих пор не догадались, что этого не может быть. Виктор Семенович Антипов мертв. Уже одиннадцать лет как мертв.
— Да-да, — насмешливо перебил он. — Я читал это в вашей рукописи. Милая версия. Но неправдоподобная…
— Почему же?
— Да вот неправдоподобная и все! Вы уж извините.
— А вам не пришло в голову, что это просто потому, что у меня мало изобразительного таланта?
— Мне много чего пришло в голову. Скажем, и то, что вы догадались воспользоваться оставленным телефончиком!
— «Уничтожение Комаров»? — засмеялась она. — Антипов должен был понять, что это вы? К сожалению, я вас тогда не знала и ничего не поняла. Я ничего не поняла бы и потом, но меня выручило очень забавное совпадение: ваш «телефончик» составлен из даты моего рождения и двух нулей. Я его поневоле запомнила. А когда увидела во второй раз, то тут уж догадалась…
— Бывает же… — равнодушно отозвался он. — Предлагаете поверить?
— Предлагаю, — согласилась она. — И вам также придется поверить, что единственная правда в моей рукописи — это смерть Антипова. Все остальное вымысел.
— Нет, это не так… В вашей рукописи все правда! Конечно, там есть кое-что для маскировки: события перенесены в восьмидесятый год, Антипову придумано чуть ли не военное прошлое, такое же нелепое, как и его якобы смерть. Но все остальное правда!
— Все остальное придумано мною.
— Не лгите! То, что вы перенесли действие в восьмидесятые годы, не делает события менее узнаваемыми. Такое ограбление было один раз за всю историю золотодобывающей промышленности Ленского района! «Захватили пистолет Макарова и карабин „Сайга“» — сердито процитировал он. — Так и было! Количество золота — правда!
— Об этом тогда много писали в газетах. В том числе, и о количестве золота, и о карабине «Сайга»…
— И о том, что золото должен был вывезти Антипов? Не говорите ерунды! Повторяю: в вашей рукописи все — правда! И знаете, что еще правда? То, что начиная с этого момента, вы — медсестра с неясным прошлым — начинаете просто купаться в деньгах! Почему вы скрываете, что жили в это время в Новосибирске?
— Я там не жила.
— Жили! Ваша подруга это подтверждает. И у вас был друг в это время. «Темная личность» — сказала ваша подруга. С вашей стороны было не очень-то порядочно втравливать ее в эту историю. Зачем вы приписали ей то, чего она не делала?
— Это вы убили Нину? — тихо спросила Елена.
— Мы потом поговорим об этом.
— Я не скажу больше ни слова, пока вы не ответите на этот вопрос.
— Нахалка! — сказал Комаров. — Впрочем, узнаю антиповский стиль. Вы ему кто: дочь, жена, любовница?