Перовская смотрела на Холмса с опаской. Ее правая рука все еще находилась в боковом кармане жакета.
– Я сохраню в тайне для всех, включая Викторию, то, что мы видели сегодня в Риджентс-парке, – пообещал сыщик. – При двух условиях. Первое – вы заберете Анджелу Симмондс из этой страны и поможете ей устроить жизнь в безопасном месте, как и обещали ее старшей сестре.
Выражение сильного облегчения пробежало по лицу Анны, и она подтвердила:
– Именно это я действительно собираюсь сделать и именно этого искренне сейчас хочу. Когда вы приехали, я писала записку Анджеле с указанием, как можно скорее встретиться со мной. Она прислушается к моим словам. В Цюрихе у меня много помощников. Я уже навела справки о расписании пароходов в Булонь.
– Второе условие – это правда, – продолжил Холмс. – Для завершения этой головоломки мне не хватает нескольких кусочков. Зачем вы убили Петра Богдановича? Почему тайно вернулись в Лондон и спрятались здесь? Кто предупредил графа Кропотского? И почему только теперь вы предлагаете Анджеле уехать с вами?
Анна Перовская озадаченно посмотрела на нас. Вероятно, она не могла поверить, что для ее побега не существует никаких препятствий. Я с облегчением заметил, что обе ее руки теперь расслабленно покоятся на коленях. Она переводила взгляд с Холмса на меня, а затем произнесла медленно и торжественно:
– Я казнила Петра, потому что это моя революционная обязанность. Позвольте объяснить. Не так давно я уехала в Таллин – по некоторым делам подполья, которые вас не касаются. В качестве помощника я взяла с собою бедную Софью. Сначала мы отплыли в Гамбург, затем по суше прибыли в Любек. Там мы погуляли по старому городу, посетили кафе и попробовали знаменитый любекский марципан, а затем сели на следующий пароход и отправились по Балтийскому морю на восток, в Таллин.
Тогда-то Софья и начала разговор о том, что ей очень хотелось бы путешествовать со мной в качестве помощника, но на ее совести есть кое-какой грех, в котором она должна признаться. И Софья открыла мне, что работает на охранку.
Когда мне становится известно о предательстве, я как революционер несу большую ответственность, потому что измена обычно карается смертью. Я допросила Софью, и она рассказала мне, как все это началось.
Однажды охранка арестовала ее по дороге домой из университета в Санкт-Петербурге. Софье сказали, что ее брата только что схватили. При обыске у него были обнаружены революционные памфлеты. Поэтому теперь брата Софьи будут судить, а затем отправят в лагерь в Сибири. Но охранка может снять обвинения, если Софья окажет им маленькую, несущественную услугу. В этом случае девушку и ее брата сразу освободят, и никто никогда не узнает об их аресте. Софья колебалась; тогда ей предложили пройти в камеру брата, где она сможет принять решение у него на глазах. И она сдалась.
В течение года Софья должна была просто отправлять в охранку письменные отчеты о студенческих сходках, и она очень удивилась, когда за такую несложную работу ей довольно прилично заплатили.
Затем охранка неожиданно пообещала, что финансирует следующий курс ее обучения в университете, если Софья проведет полгода в Лондоне. Все расходы на поездку и проживание охранка, разумеется, взяла на себя. Софье надлежало составлять отчеты о встречах русских изгнанников для офицера охранки в Лондоне.
– Вы узнали его имя? – прервал рассказ женщины Холмс.
– Да, это майор Александров, – ответила Анна. – Он велел ей поселиться в «Либерти-хаус», а затем встречался с ней для еженедельных докладов о том, что там происходит. Я расспросила ее обо всем, что она делала для охранки.
А потом Софья сообщила мне нечто такое, что испугало меня. Александров сказал ей, что один сотрудник охранки принес ему портфель с секретными документами из тайника в «Либерти-хаус». Прочитав эти документы, майор пожелал, чтобы Софья вернула их обратно в тайник, как будто их никто не трогал. Александров вручил ей запертый кожаный портфель и дал инструкцию, где его спрятать, – да, под половицами швейной комнаты в «Либерти-хаус». Весьма удобное место: доски там лежат неплотно, их легко поднять. Затем майор попросил Софью нарисовать план комнаты и обозначить на нем место, где она оставит документы, чтобы майор удостоверился, что тайник выбран правильно.
Я сразу же поняла, чем чревата эта ситуация. Я боялась, что Александров подложил улики, которые по его наводке обнаружит британская полиция. И все, что мы с Иваном планировали в «Либерти-хаус», в один миг будет уничтожено.
Я поделилась с Софьей своими опасениями и приняла решение немедленно вернуться в Лондон, чтобы она вытащила портфель, а я его осмотрела. Признаюсь, на обратном пути мы обе страшно волновались. По возвращении я осталась на ночь в отеле, а Софья отправилась в «Либерти-хаус». Затем мы собирались встретиться в квартире Виктории, куда я намеревалась прибыть позже. Если в «Либерти-хаус» уже устроили засаду, я не хотела, чтобы меня арестовали полицейские, поджидающие посетителей, – как это происходит в России.
Но, как мы теперь знаем, было слишком поздно. И «Либерти-хаус» погубила не полицейская облава, подстроенная охранкой, а ложные доказательства того, что Иван Мышкин и граф Кропотский работают на царское правительство. И какие абсурдные приводились улики! Как сотрудники охранки, так и Иван были мастерами шифровки и умели пользоваться невидимыми чернилами. Охранка никогда не отправила бы письмо с текстом, доступным для понимания непосвященных, а Иван никогда не спрятал бы его так небрежно. К тому же я доподлинно знаю, что легендарная Организация Нечаева никогда не существовала и любые распоряжения оттуда означают лишь одно: обман продолжается.
Охранка, должно быть, каким-то образом сообщила об этом портфеле Петру Богдановичу и выдала свою фальсификацию за послание от Организации. Таким образом русская тайная полиция уничтожила Ивана и графа Кропотского, не нарушая никаких британских законов. Казнь осуществили сами революционеры, приняв за чистую монету ложную информацию о сотрудничестве с охранкой.
Представьте себе, какая буря поднялась в душе у Софьи, когда она поняла, что ее поступок привел к убийству двух человек, с которыми она делила кров и устремления! Она понимала, что я непременно узнаю, какой страшный вред она нанесла подпольной борьбе. Кроме того, охранка теперь шантажировала бы Софью, заставляя совершать новые чудовищные преступления. Думаю, она не могла больше жить со всем этим…
– Да, это наконец объясняет, почему Софья бросилась под поезд, – медленно сказал Холмс.
– Иван был серьезной опорой нашей вооруженной борьбы, непревзойденным организатором, – пояснила Анна Перовская, глядя на моего друга очень серьезно. – Граф Кропотский имел еще большее значения для дела революции. Он сделал все, чтобы о нас услышали в Великобритании, и вдохновлял пожертвования, которые поддерживали движение сопротивления царизму за пределами России. Да, это я предупредила графа Кропотского, как только услышала о фальшивом письме, с помощью которого охранка спровоцировала нападение на него.
Этим посланием охранка планировала создать нам много неприятностей. Ради достижения цели тайная полиция даже пожертвовала одним из своих реальных шпионов, жалким Борисом. В охранке предполагали, что он во всем признается, благодаря чему ложь будет выглядеть правдой.