– Мне кажется, с ее стороны это не было жертвой. Вы с сестрой заполнили образовавшуюся брешь в ее сердце.
– Джина – больше, чем я.
– Сомневаюсь, – протянул Дев.
Как он и ожидал, Сара тут же бросилась на защиту сестры:
– Конечно, ты считаешь, что Джина – стрекоза… – Да.
– Но она такая жизнерадостная. Любой человек начинает улыбаться, если проводит в ее компании больше трех минут.
Сара смотрела на Дева с вызовом, словно предлагала возразить. Чтобы не настраивать ее против себя, он сменил тему разговора:
– Я только что получил сообщение от месье Жиро. Он рад, что ты меня сопровождаешь.
– В самом деле? – Сара скептически вздернула бровь. – А что говорит его жена?
К досаде Дева, шея у него вспотела. Боже, да ведь он сто раз летал в зоны боевых действий. Он был способен на равных общаться с президентами и акулами бизнеса. Однако же Элизе Жиро удалось вывести его из равновесия, когда он наклонился, чтобы покорно поцеловать ее в обе щеки. То, что она прошептала, было таким сногсшибательным, таким эротичным, что он отшатнулся. Элиза заразительно рассмеялась.
– Он этого не написал, – сказал Дев, – но он интересуется, чем ты хотела бы заняться, пока мы будем вести переговоры. Жан-Жак намекнул, что его жена обожает ходить по магазинам. Кажется, ее знают во всех модных бутиках.
Дев понял свою ошибку немедленно. Он проверил финансовое состояние Сары и знал, что лишних денег у нее нет.
– Кстати, – с деланым равнодушием добавил он, – тебе не нужно тратить свои деньги. В отеле тебя будет ждать кредитная карта.
– Пожалуйста, скажи мне, что ты шутишь.
Ее реакция не должна была его удивить. Королевское достоинство – одна из черт, унаследованных леди Сарой от бабушки. Она слишком горда, чтобы принять подобное предложение.
– Будь благоразумна, Сара. Ты оказываешь мне услугу. Разумеется, я покрою твои расходы.
Ее лицо стало бесстрастным.
– Отель – да. Обеды или ужины с мадам и месье Жиро – да. Хождение по магазинам – нет.
– Хорошо, как скажешь.
Дев окинул восхищенным взглядом ее нежное, словно лепестки роз, платье из плотного атласа. Жакет в таком же стиле висел в гардеробе.
– Когда Элиза Жиро увидит твою стильную одежду, она решит, что пора ехать в Штаты.
Сара рассмеялась:
– Ведь ты безразличен к высокой моде, верно? Хотя, если я не ошибаюсь, твои туфли изготовлены из марокканской кожи, пиджак сшит вручную, а галстук приобретен в небольшом магазинчике недалеко от Гранд-канала в Венеции.
– Ты права! Хотя Патрик утверждает, что заказывает галстуки в Милане, а не в Венеции. А откуда у тебя платье?
– Это винтажное платье от Баленсиаги. Бабушка купила его в Мадриде несколько десятилетий назад.
На лице Сары по-прежнему была улыбка, правда, уже не такая теплая.
– Она рассталась с большинством своих эксклюзивных нарядов, когда… когда они вышли из моды, но у нее осталось достаточно. Я обладаю настоящим кладом. Слава богу! Ведь мода, как и все в мире, движется по кругу, и ретростиль снова в моде. В «Бигайл» мне все завидуют.
Дев умел читать между строк. Княгиня, должно быть, вынуждена была распродать не только драгоценности, но и свой гардероб. Чудо, что она сохранила квартиру в «Дакоте». Он преклонялся перед княгиней и Сарой. Его намерение заставить Сару принять его карту, чтобы она могла купить себе что-нибудь новое и дорогое, усилилось. Но Дев не собирался снова ранить ее гордость, заметив лишь, что ретростиль ей идет.
– Спасибо, – поблагодарила она.
* * *
После того как они перекусили, Дев занялся вычислениями, необходимыми для переговоров с Жиро, а Сара вернулась к своему лэптопу. Она обещала Алексис закончить макет статьи, но работа шла плохо. Она решила заскочить в парижский офис журнала, посмотреть, как макет выглядит на двадцатипятидюймовом мониторе, и только потом отослать его Алексис.
Дев по-прежнему был занят своими расчетами, когда Сара закрыла лэптоп. Вежливо пожелав своему спутнику спокойной ночи, девушка натянула на себя голубое шерстяное одеяло и закрыла глаза.
Несколько часов спустя ее разбудило осторожное прикосновение. Она несколько раз моргнула и решила, что реальность куда привлекательнее любых фантазий. У Дева снова был вид испорченного мальчишки: узел галстука развязан, рубашка расстегнута, под голубыми глазами – темные круги.
– Осталось меньше часа до приземления, – сказал он.
Появилась стюардесса с кофейником. Сара выпила полкружки и взяла туалетно-косметический набор, который предоставлялся пассажирам. Она вышла из туалета с умытым лицом, почищенными зубами, причесанная и готовая к чудесам, которые ждали ее в Париже.
Или к чудесам, которые могли бы ждать ее в Париже.
Весна еще не добралась до северной Франции. Температура была около пятидесяти градусов по Фаренгейту и лил холодный дождь, когда Сара и Дев вышли из терминала и нырнули в ждущий их лимузин.
Доехав до города, лимузин пополз с обычной для Парижа скоростью. Но ни пробки на дорогах, ни ужасная погода не могли испортить ее радость от встречи с любимым городом.
Наконец лимузин остановился. Удивленная, Сара повернулась к Деву:
– Мы будем жить в отеле «Вернейль»?
– Да.
– Мы с Джиной и бабушкой останавливались там несколько лет назад, во время последней поездки за границу.
– Мне сказала об этом княгиня. – Дев улыбнулся. – Она также сказала, чтобы я пригласил тебя в кафе «Мишо» и должным образом отпраздновал нашу помолвку.
Сара почувствовала, что немножечко влюбилась в него. Ведь он старался угодить ее бабушке.
– Насколько я помню, в «Вернейль» всего двадцать пять или двадцать шесть номеров, поэтому он всегда полон. Как тебе удалось забронировать номер незадолго до нашего прилета?
– Это не я, это Патрик. Правда, мне пришлось удвоить его рождественский бонус.
– Я должна с ним познакомиться.
– Это можно устроить.
Дев произнес это небрежно, но Сара уловила подтекст: их отношения не прервутся после возвращения из Парижа.
Она была не готова думать об этом сейчас. Стоя в холле, Сара огляделась. Последний раз она была здесь десять или двенадцать лет назад. И отель с тех пор нисколько не изменился. И служащие тоже прежние. В холл вышел менеджер с широкой улыбкой на лице:
– Bonjour, леди Сара!
Быстрый взгляд на бейджик напомнил Саре его имя.
– Bonjour, месье Лебон.
– Я рад, что вы снова остановились у нас! – воскликнул он по-французски. – Как поживает княгиня?