Станислав в ответ бестактно буркнул:
– Спасибо за заботу, но у меня есть свое руководство. Прикажут – уеду.
Прокурор постарался заверить его:
– Не волнуйтесь, я доложу вашему руководству.
Но Крячко его перебил:
– Я сам уже доложил непосредственно генералу Бардину. У него сейчас много работы. Его, говорят, собираются забрать от нас, из МВД, и назначить первым заместителем генерального прокурора. Я жду его звонка, а пока команды нет, то, с вашего позволения, еще ненадолго задержусь. А сейчас примите под расписку задержанного мной журналиста Гербера. Вы, кажется, его разыскивали? Я его обнаружил благодаря воздушному патрулированию.
Тут в кармане Крячко запиликал мобильник. Полковник как бы случайно включил громкую связь. В трубке послышался голос генерала Бардина:
– Станислав? Здравствуйте. Извините, что сразу не перезвонил.
Для Бардина это была обычная манера поведения, но на прокурора и Балашова такое обращение произвело неизгладимое впечатление. Генерал между тем продолжал:
– Мы тут посовещались и пришли к выводу, что вам необходимо задержаться в Мясникове. На сколько? Решайте сами, на ваше усмотрение. Эту эпидемию убийств пора прекратить. Также решено одобрить вашу инициативу по применению легких летательных аппаратов для патрулирования и розыска особо опасных преступников. Можно подумать о том, чтобы оснастить подобные аппараты оптикой и легким вооружением.
Крячко давно простил генералу Бардину его надругательство над Федей. Все-таки Бардин молодец. Надежный мужик. Он правильно понял, что сыщикам нужна его поддержка, потому и нес всю эту околесицу. Сейчас Станислав представлял себе, как генерал «работает на публику», и молился об одном: только бы тот не засмеялся. Но все обошлось. Крячко закончил разговор, убрал мобильник и оглядел потрясенных Балашова и Редько.
Прокурор, впрочем, нашел в себе силы вяло промямлить.
– Ну да, ну да. Я и говорю, летать – дело хорошее. Как говорится, рожденный ползать… Будем летать. Развивать, так сказать, и все такое. Но сначала убийство!
– Которое? – уточнил Крячко и добавил: – Мне бы пора вооружиться. Я человек не капризный и не кровожадный. С меня достаточно простого «макара» и пары магазинов к нему. Остальное, как говорится, в бою добудем.
И пошел за задержанным.
Когда Крячко вернулся из конторы к себе в гостиницу, Гуров уже был там. Только Станислав вошел в его гостиничный номер, как друг плеснул ему полстакана виски и кивнул.
– Пей, согревайся, я уже.
И, когда тот опустошил стакан до дна, добавил:
– Пошли покурим.
Меньше всего сейчас хотелось выходить на промозглый холод, но ничего не поделаешь. Они вышли на балкон.
– Ксению убили, – сообщил Гуров. – Мне повезло немного больше.
И он рассказал о ловушке, устроенной Кудряшом, и о неожиданном освобождении.
Крячко озадаченно потер затылок:
– Про Ксению я уже знаю. Не знаю только, зачем эти басмачи примчались туда. Чтобы тебя освободить или убить?
Гуров высказал свое предположение:
– Думаю, они получили задание меня убить, но для этого им пришлось сначала убрать конкурентов. А по дороге напоролись на наших оборотней. Кто бы мог подумать, что милицейская коррупция спасет мне жизнь? Остается надеяться, что господину Аверину повезло так же, как и мне.
Но Крячко не разделил его радости:
– А почему вас вообще повезли в разных машинах? Могли бы, в конце концов, не церемониться и загрузить в багажник как пустые канистры.
– Нас повезли в разные стороны, – напомнил Гуров.
– Вот и я о том же, – прищурился Крячко. – По-любому надо пробраться на «Агронавт». Все интересующие нас ответы находятся там.
Гуров зевнул:
– Зайцын с его покровителями не подпустят нас к комбинату и на пушечный выстрел. Даже с милицией. Кстати, а где наши коллеги?
– Поехали осматривать труп твоей обольстительницы. Ты в курсе, что я нашел журналиста? Надо бы его допросить, но, боюсь, до утра ничего не получится.
– А где он?
– У дежурного в обезьяннике парится. Балашов велел глаз с него не спускать и никого к нему не допускать, пока сам не вернется. Так что мы можем отдохнуть.
Но отдохнуть не получилось. Из Москвы позвонил генерал Орлов, которому Гуров доложил о фотографии.
– Я договорился с отделом милиции на авиационном транспорте, – сказал Орлов. – Подвезете фотографию в аэропорт. Ночью будет спецрейс в Москву, а здесь мы встретим. Бардин одно время работал в охране президента, он обещал посодействовать.
Сыщики спустились вниз и поймали такси. В аэропорту их уже ждали. Фотографию упаковали в пакет из плотной бумаги, обкрутили бандероль шпагатом и опечатали сургучом. Получив расписки и расписавшись сами, они дождались отлета рейса и уже под утро направились обратно в город.
* * *
В это время Балашов вернулся с места убийства госпожи Пахомовой и приступил к допросу пленника. С ним были «студенты». На стуле в центре кабинета сидел журналист Гербер.
– Не усыплял я никого! – бубнил он с истерическим надрывом. – Компру на «Агронавт» собирал, водкой сторожей поил, было дело. Сознаюсь. Так я и сам эту же водку пил. И там же отрубился, рядом с ними. Не рассчитал сил. А потом все, что запомнил, это будто меня куда-то тащат. Очнулся в подвале. Сколько времени там просидел, не помню. В темноте был, жрать и пить не давали. Потом принесли воды, видно, опять со снотворным. Снова вырубился, повторно очнулся в своем номере гостиницы. Потом узнал, что меня ищут. И спрятался у друга в школе. Там вы меня и нашли.
– А про побег что скажешь? – нажимал Балашов.
– Нас милиционер дежурный, сержант освободил. Он вроде бы братом одному из сторожей приходился.
Витя поправил очки:
– Точно, я установил. Дежурный сержант и Катин оказались двоюродными братьями.
Балашов нахмурился:
– А раньше это узнать не могли?
– Откуда? Фамилии-то у них разные, – развели руками «студенты».
Журналист продолжал:
– Сержант сказал, что нас собираются убить. Или при перевозке в изолятор, или прямо там, в камере. И предложил бежать. Мы и убежали. По дороге я их потерял. Прятался один в лесу, в заброшенной сторожке.
Балашов сосредоточился:
– Сержант не сказал, кто именно собирается вас убить?
Журналист задумался:
– Кажется, он назвал фамилии… Дынин и Рыжов.
– Может, Пыжов? – переспросил полковник.
– Возможно, Пыжов.