У меня перед глазами вихрем проносятся все подробности этой истории от начала и до конца. Все семь дней. Я вспоминаю, как я летел словно на крыльях по длинному коридору сгорая от нетерпения поближе познакомиться с архитектором АО «Конструктор» Александром Александровичем Ойффе, как с азартом ночного хищника караулил майора криминальной милиции Харина, затаясь возле его дома и пробирался в компании того же Игоря Сороки на фабрику «Чезаре», рискуя в любой момент получить в котелок пулю.
Почему же сейчас мне так не хочется никуда торопится? Что же случилось? Может быть оттого, что я понимаю, что Сорока во много раз опасней и Харина и тех двух мудозвонов, охранявших Маргариту? Об Ойффе я даже и не заикаюсь. Он вообще не идет с ним ни в какое сравнение.
Сорока — ловкий, решительный, коварный и предприимчивый, именно все это и делает его очень опасным. Тогда, может быть, мое нежелание объясняется страхом перед противником? Нет, чем угодно, но только не страхом. Страх во мне отсутствует. Ведь не из-за страха же я потратил столько сил и времени, чтобы уломать Жулина не вмешиваться и дать мне сорок минут для разговора с Сорокой наедине?
Я сознаю, что есть нечто вроде невидимой нити, связывающей нас. Может быть, потому что и он и я, каждый в свое время, изрядно побегали по горам под пулями боевиков, но все-таки вернулись живыми? Или же оттого, что тогда ночью мы рука об руку пробирались в бандитское логово и он помог мне освободить Маргариту? А еще раньше спас мне жизнь.
Спас, но тут же через сутки снова подставил меня, да что подставил, он, практически, отправил меня на смерть в загородной подвал Мультяна, где мне бы и закончить свой жизненный путь, если бы не одна спасительная для меня и роковая для Сороки случайность: фотография в альбоме, благодаря которой я смог вовремя разгадать его замыслы. Знала бы его мамаша, какую медвежью услугу оказала она своему сыночку, показывая мне свои семейные реликвии.
С его стороны, пригласить меня к себе на ночлег было единственной и непростительной ошибкой. Понимаю, он хотел иметь меня рядом, под рукой, чтобы втиснуть в свой план, но все это обернулось против него самого.
Да ведь и до всего этого он попытался подставить меня Харину, когда, убив Ольгу, подкинул мне пистолет. Теперь я это знаю точно — он убийца Ольги. Тогда какие тут могут быть сантименты: Сорока преступник, ничуть не лучше того же Калачева, Гливанского, Беднова и Федорова со товарищи. И никакие «благородные» мотивы не могут оправдать убийство невиновного человека.
Я смотрю на часы и по возможности ускоряю шаг. Времени осталось мало. Ровно в двадцать часов Сорока должен включить телевизор.
Холодные, серые глаза Игоря спокойно смотрят на меня, не показывая, как сильно он удивлен, видя меня живым и здоровым. Но насчет здоровья, это я немножечко загнул, но все-таки живым. Не спеша окинув своего гостя тяжелым, волчьим взглядом, он задерживается на моей забинтованной голове.
— Что с тобой, ты ранен? — спрашивает он.
— Так, пустяки. Через неделю и заметки не останется. Ты один?
— Да, один. Мать ушла к знакомым. Раздевайся, проходи в комнату.
Голос у него ровный, спокойный, начисто лишенный каких бы то ни было эмоций.
Снимаю куртку, под которой у меня только рубаха. Я специально оставил свитер на сидение ментовского уазика, чтобы Игорь не думал, что у меня под ним спрятан ствол. Снимая ботинки, стараюсь задать повыше штанины джинсов, дабы показать, что и к ногам у мене не пристегнуто по кобуре. Сорока понимает, что этот спектакль я устраиваю специально для него и в первый раз уголки его плотно сжатого рта складываются в подобие чуть заметной кривой улыбки.
Мы шествуем в большую комнату, ту самую, где Серафима Александровна показывала мне фотки.
— Чай, кофе? — интересуется он, тоном гостеприимного хозяина.
— Предпочел бы что-нибудь покрепче.
— Есть пиво, как раз две банки оставил, как чувствовал. Крепче него у меня дома ничего не бывает.
— Пиво так пиво, давай тащи.
Пока он стучит дверкой холодильника, я врубаю ящик и сразу переключаю на один из местных каналов. Ровно в восемь часов вечера канал начинает трансляцию вечерней сводки новостей.
Игорь приносит пиво и хочет что-то сказать, но я делаю ему знак помолчать и показываю на телек, дескать, давай пока посмотрим. Мои действия интригуют его. Видно, что ему становится интересно, чем все это закончится. Он молча протягивает мне банку и тоже усаживается перед экраном.
Минуты три мы потягиваем пивко и слушаем «увлекательный» рассказ заместителя губернатора по сельскому хозяйству о проблемах, стоящих перед агропредприятиями региона при подготовке к приближающимся посевным работам. «Вчера на совещании с крупнейшими производителями сельхозпродукции, — увлекшись вещает тот, — я напрямую задал им вопрос, а какого ху… то есть, простите, я хотел сказать, а почему вы…». Однако любителям сельского хозяйства не дано узнать, какой же именно вопрос задал он крупнейшим производителям сельхозпродукции и что они ему на это ответили, так как трансляция перерывается и вместо круглой, отъевшейся ряшки заместителя губернатора, на экране появляется вытянутая, худая и похожая на неправильно слепленный блин кривая рожица Никиты Баландина-Христофорова — популярного местного тележурналиста, собирателя всяческих сплетен, слухов и скандалов, ведущего программы, которая так и называется «Три С». Своей манерой вести передачу, говорить, одеваться и держаться перед камерой, он всячески пытается косить под питерского Невзорова, что ему неплохо удается. Здесь надо уточнить, что генеральным спонсером «Три С», является городская швейная фабрика «Волокно», директор которой был основным конкурентом Федорова на прошлых депутатских выборах, но не смог набрать и половины того количества голосов, что получил его соперник.
— Уважаемые телезрители, — объявляет Баландин-Христофоров, — мы вынуждены ненадолго прервать выпуск новостей для экстренного сообщения. Сегодня нам в редакцию попал сенсационный видеоматериал. На кассете, которая сейчас будет представлена вашему вниманию, заснят фрагмент разговора депутата от 45-го выборного округа Алексея Федорова со своим первым помощником Дмитрием Бедновым. Как сообщил по телефону неизвестный, разговор имел место два месяца назад в приемной директора совместного химико-фармацевтического предприятия «Чезаре», того самого, на территории которого в ночь с четверга на пятницу работниками милиции был обнаружен подпольных цех, где, согласно имеющейся в редакции информации, получали наркотическое вещество с сильным психотропным воздействием. Сам же Беднов в эту же ночь был найден убитым, а директор предприятия, Коцик Юрий Иванович, скончался от травм, полученных им в результате дорожно-транспортного происшествия вечером двадцать третьего февраля.
Я не вижу Игоря, но инстинктивно ощущаю, как напряглось его лицо и пальцы рук судорожно схватились за подлокотники кресла, когда на экране ящика появляются вышеуказанные лица во всем своем великолепии. Съемка сделана правильно, качественной аппаратурой так, что нет ни малейшего сомнения в подлинности действующих персонажей: это Федоров и Беднов. Первый сидит в директорском кресле, слегка поддавшись вперед и навалившись на стол локтями, лицом прямо к объективу. Его помощник, представив зрителям свой правильный, как у артиста, профиль лица, разместился на крутящемся стуле, возле лохматой искусственной пальмы.