– Мы можем идти? – поинтересовался верзила.
– Можете, – нехотя отозвался таможенный чиновник. – Добро пожаловать в королевство Аль-Сауди, господа.
– Мастер Чедка, ты вообще способен обходиться без скандалов? – поинтересовался Ларри Джарвис по кличке Заноза, когда они миновали паспортный контроль и двинулись к выходу из космопорта. – Вот тому парню на транспорте, например, ты зачем руку сломал?
– А зачем он меня обижай-дразни, белый расист? – надулся Чалмерс. – Думай, я не слышу, как он кудахтать у меня за спиной, да?
– Где бы ты ни появился, ты сеешь лишь смерть и разрушение, – проговорил Заноза, забрасывая на плечо спортивную сумку – они с приятелем путешествовали налегке. – А ведь мы прибыли на культурную планету. Посмотри, какая красота кругом!
– Ну да, – проговорил Чедка, с сомнением разглядывая золоченые фрески на стенах зала ожидания. – Есть мала-мала культур-мультур. Только минеральные ковры на Эшмол все равно лучше, твоя-моя.
Они вышли из здания и направились к стоянке такси.
– В общем, у нас сутки, – проинформировал Ларри. – На разграбление города. Напьемся в лучшей пивной, какую найдем, а потом двинем по бабам. Но чтобы завтра был как огурчик, понял?
– Груз от мастера Бампера еще не прийти, да? – Метис понимающе покивал.
– Задерживается. Но завтра будет. Нам надо аккуратно его встретить и распаковать.
– Захватим в джунгли, туда-сюда?
– Конечно.
Особый груз, который необходимо было встретить Джарвису и Чалмерсу, состоял из нескольких сотен единиц стрелкового оружия, гранатометов, диверсионного оборудования, средств связи и взрывчатки. Получить такой груз можно было только по линии военного ведомства Аль-Сауди, что для иностранца было практически невозможно. Или контрабандным путем с американской военной базы, куда вооружение доставлялось вполне официально. Второе было более реально, особенно если в оружии и оборудовании нуждались американские секретные агенты; в этом случае главным делом становилось не засветиться перед властями, чтобы не вызвать крупный дипломатический скандал. Однако у шведа Йоханссона, плотно обосновавшегося на орбитальном грузовом терминале «Хатами XII», имелись отличные возможности для проведения крупной контрабандной операции.
– Но это все завтра, – еще раз уточнил Заноза. – А сегодня – активно отдыхаем!
– Смер-р-р-р-рть и разрушение! – страшным голосом прорычал Чедка. – Берегись, огненная вода! Мы приближаться, твоя-моя!
Эфенди Фарида Хакима разбудил сигнал коммуникатора.
В первое мгновение он досадливо сморщился. Был выходной день, утро, он лежал в постели с прекрасной женщиной – какие еще могут быть дела? Однако в следующую секунду он открыл глаза и резко сел на кровати. Коммуникатор исполнял гимн Аль-Сауди, а этот сигнал означал, что звонит некто, стоящий выше Хакима на карьерной лестнице. Такие люди не любят ждать, а еще больше они не любят, когда на их звонок не отвечают вовсе.
Фарид схватил браслет коммуникатора и прочитал имя вызывающего.
– Слушаю, эфенди Насралла, – смиренно произнес он. – Да продлятся бессчетно дни вашей жизни, да не укоротится ваша благородная тень…
– И тебе не хворать, – прервал его излияния глава пограничной службы королевства. – До меня тут дошли слухи, что ты на днях смертельно обидел почтенного эфенди Абу-Фараха – прямо на его торжестве.
Хаким похолодел. Нет, он и на мгновение не допускал, что старикашка обезумел от ненависти настолько, чтобы пожаловаться руководству своего главного покровителя. Абу-Фарах прекрасно понимал, что эфенди Хакиму достаточно одного движения пальцев, чтобы превратить в пыль и его бизнес, и его никчемную жизнь. Однако на том торжестве присутствовал еще и старый лис Раслан, который вполне мог догадаться, что произошло между ними на самом деле. Рискованно это было – вот так, практически на глазах у всех, забрать у Абу-Фараха девушку. Неоправданно рискованно. Но Фарид в тот момент совсем потерял голову от вожделения и думал только о том, чтобы утолить свою жгучую страсть с прекрасной танцовщицей. За несколько прошедших дней он уже наигрался с ней, и она больше не занимала все его помыслы. Тем более обидно было теперь получать из-за нее разнос от начальства. А в том, что Раслан, давно метящий на его место, не поленился живописать эфенди Насралле произошедшее во всех красках и оттенках, Хаким не сомневался.
– Это не соответствует действительности, эфенди, – осторожно произнес Фарид. – Абу-Фарах на торжестве поссорился со своей женой, поскольку она дерзнула танцевать перед его гостями без одежды. Разъяренный старец трижды объявил перед лицом Аллаха и собравшихся правоверных, что разводится с ней, и поскольку бедняжке некуда было идти, я великодушно согласился приютить ее в своем доме, пока она не найдет работу и жилье.
– Поэтому она уже несколько дней не выходит из твоего дома? – насмешливо осведомился Насралла. – Самозабвенно ищет работу?
– Эфенди, найти работу одинокой женщине не так-то просто, – уже увереннее заметил Фарид Хаким, понимая, что его версию произошедшего трудно поколебать без жалобы со стороны Абу-Фараха. Впрочем, девку теперь непременно придется куда-нибудь сбагрить, после такого недвусмысленного сигнала тревоги цепляться за нее просто опасно.
– Что ж, Фарид, если ты не способен подыскать этой рыжеволосой пери подходящую работу, ее трудоустройством готов заняться я, – решительно заявил эфенди Насралла. – Сегодня же пришли ее ко мне. Я охотно избавлю тебя от дальнейших хлопот.
Хаким закусил губу. Рыжеволосая пери, значит. Похоже, Раслан перестарался и показал начальнику голоснимки, тайно сделанные на вечеринке Абу-Фараха, а то и головидео. Насралла явно сам запал на американскую красавицу, и теперь вместо того, чтобы утопить Хакима, просто предлагал поделиться награбленным. Арабские мужчины во все времена высоко ценили красивую женскую пластику.
Что ж, отдать красавицу непосредственному начальнику – это был наилучший выход из создавшейся неприятной ситуации. Так и волки будут сыты, и бараны останутся целы. Однако черная муть ярости внезапно начала подниматься со дна души Фарида Хакима. Эфенди Насралла просто не имел права так бесцеремонно поступать со своим верным сотрудником, который несколько раз серьезно рисковал своим честным именем и карьерой ради того, чтобы прикрыть грязные делишки руководства. Перед лицом Аллаха это было чудовищно несправедливо.
Поэтому вместо того, чтобы поступить оптимальным образом, Хаким в сердцах брякнул:
– Я очень сожалею, эфенди…
– Ты сожалеешь?! – до крайности изумился Насралла. – В чем дело, мой добрый Фарид? Ты осмелишься мне отказать?..
– Я очень сожалею, эфенди, – твердо повторил Хаким, – но трудоустройством этой женщины уже озаботился эфенди аль-Халиль. Сегодня он заберет ее у меня из дома.
Наступила продолжительная пауза. Вступать в конфронтацию с могущественным королевским министром внутренних дел из-за какой-то американской шармуты Насралла едва ли осмелился бы. Этот лев определенно был ему не по зубам.