– Вода холодная! – предупредил ее Булат. – Не хватало еще, чтобы ты простудилась.

Неожиданно ему показалось, что где-то смеется женщина.

«Русалки, что ли, со страху мерещатся?» – подумал он и перевел взгляд на дом, видневшийся за деревьями.

По тропинке в направлении пруда шла Татьяна в майке и шортах.

– Что вы там делаете? – звонко спросила она.

Татьяна наверняка по-своему поняла его выходку. Ведь накануне они обсуждали вопрос посещения бассейна.

– Плаваю! – Булат посмотрел на Колу. – Вон тренер.

Татьяна увидела собаку и приказала ей:

– Кола, ко мне!

Зверюга бросила на Булата раздосадованный взгляд, подбежала к хозяйке и села у ее правой ноги.

– А вы не могли бы дать такую же команду и мне? – Кирилл дунул на водомерку, пробегающую перед его носом. – Я у левой ноги пристроюсь.

– Выходите! Через час выезжаем.

Он подплыл к берегу, не спуская с собаки взгляда, вышел на песок, стянул кроссовок и вылил из него воду.

– Странно, почему она не кинулась за мной в пруд? – пытаясь сгладить неловкость, спросил Булат.

– Кола знает, что мой муж на лето выпускает сюда крокодила, – спокойно ответила Татьяна.

– Что? – Кирилл недоверчиво посмотрел на нее. – Шутите?

– Шучу, – подтвердила она и неожиданно вскрикнула: – У вас кровь!

– Где? – Он оглядел себя, поднес к лицу ладони.

Левая рука была окровавлена.

– Пустяки, о траву, наверное, порезался.

– Идите в дом! – строго сказала Татьяна. – Горе вы мое.

Последняя фраза, случайно сорвавшаяся с ее уст, заставила екнуть сердце Кирилла. Он обошел дом и поднялся на крыльцо. Следом шагала Татьяна.

– Пойдемте, я перевяжу вам руку, – бросила она на ходу.

– Не стоит, – возразил он.

На самом деле ему так хотелось ощутить прикосновение пальцев этой женщины, что Булат даже мысленно отругал себя за возражение, сорвавшееся с языка.

– Ждите в комнате, – бросила Татьяна и стала подниматься по лестнице.

Когда она постучала, Булат уже был в сухой одежде.

– Садитесь! – скомандовала женина. – Рану промыли?

– Еще в пруду, – пошутил он.

Татьяна поставила на столик пластиковую аптечку, открыла ее.

– Давайте сюда руку.

Он подчинился. Татьяна некоторое время разглядывала три параллельные борозды. Средняя из них была весьма глубокой.

– Это вы не о траву порезались, – сделала она заключение и подняла на него взгляд. – Как бы сухожилие не повредили. Шевелить пальцами можете?

– Могу. – Он для наглядности сжал кулак.

Булат понял, что наткнулся на стекло или острый камень, когда полз на четвереньках, и в горячке не почувствовал боли. Да и холодная вода выполнила роль анальгетика. Кровь почти перестала идти.

Татьяна обработала кожу вокруг раны зеленкой, наложила повязку, выпрямилась и заявила:

– Водить вы сегодня не сможете.

– Почему?

– Я сказала нет, значит, нет! – отрезала она. – Повезло мне с вами.

– Муж не разрешает вам садиться за руль? – догадался Булат.

– Он категорически против того, чтобы я ездила по городу. Смешно сказать, шесть лет живем вместе, а я лишь пару раз прокатилась, когда он был выпивший.

– Значит, собака – тоже предупреждение.

– Как это понять?

– Сегодня меня прямо в ладонь пчела укусила. – Булат показал ей руку. – Она сидела на кнопке будильника. Потом я поскользнулся на крыльце. Когда понял, что за мной гонится собака, подумал, что первые две неприятности были знаком. Нельзя ходить в сад! Кола меня отчего-то не покусала, зато я порезал руку. Теперь выясняется, что вы тут же решили воспользоваться этим, чтобы покататься на машине. Значит, все, что со мной произошло до этой минуты, можно считать попыткой высших сил не дать мне сегодня поехать с вами.

– Думаете, если я сяду за руль, будет беда? – спросила Татьяна.

Он кивнул.

– Сплюнь! – сказала она на «ты» и стала складывать инструмент. – Сейчас завтрак, потом сразу выезд.

Глава 19
Последыши фашистов

Уже вечерело, когда команда Тита добралась до последних частных домов. Дальше высились пятиэтажки.

В бронетранспортере, медленно перекатывающемся вслед за бойцами, уже сидели трое мужчин призывного возраста. Все они как один заявляли, что никакого отношения к ополченцам не имеют. Каждому задавался один и тот же вопрос: желает ли он служить в украинской армии? Ответы походили один на другой.

Конечно, Тарас понимал, что никто из них воевать не хочет. Но попробуй сказать «нет». Изобьют или пристрелят прямо во дворе, на глазах у детей. Желание пойти добровольцем изъявил даже подслеповатый парень без правой руки, потерянной еще до войны в автокатастрофе. Тит лично проверил его культю, убедился в том, что она старая, и отпустил калеку.

В отличие от них гвардейцы никого не усаживали в свой бронетранспортер, а вели по улице. У них улов был в три раза больше. Оно и понятно, они гребли всех подряд.

Тарас к своему удивлению увидел среди понуро идущих мужчин двух женщин. Одна, помоложе, несла на руках маленького ребенка. Вторая вела за руки двоих.

– Чего они творят? – удивился он.

– А кто их знает? – Тит ударил ногой калитку.

Она с грохотом распахнулась. Боец по фамилии Понедилок устремился в дом. Изнутри донесся грохот бьющейся посуды и женский крик.

– Давай за ним! – приказал Тит.

Тарас в два шага проскочил веранду, пробежал по коридору и оказался на кухне.

– Есть в доме террористы? – рычал Понедилок, направив автомат в голову женщине, лежащей на полу.

– Нет! – завопила она. – Откуда им тут взяться? Давно ушли! Потом солдаты все проверили.

– Ты одна здесь живешь? – продолжал допрос Понедилок.

– Мужа бомбой месяц назад убило. – Женщина прижала к лицу платок и протяжно всхлипнула.

– Подпол есть?

– А как же! – Она встала на четвереньки, ухватилась за край стола и выпрямилась.

– Ты что, ее ударил? – с трудом сдерживая себя, спросил Тарас.

– Сама упала через порог. – Понедилок цокнул языком. – Я женщин не трогаю.

– Ей-богу, сама. – Женщина испуганно посмотрела на Тараса и бочком прошла в коридор.

Бойцы направились следом за ней и оказались в небольшом помещении, приспособленном под кладовую.