Я закусил губу. Хотя тот факт, что босса тоже сцапали и пасовали от одной инстанции к другой, был не лишен очарования, ответственность за это отчасти лежала на мне, что сводило все веселье на нет. Поэтому я и не веселился. Я слушал.
– Я снисходительно полагал, что за бешеным рвением мистера Роуклиффа стоит некое крупное недоразумение, быть может даже простительное. Однако от вас, мистер Боуэн, я узнал, что причина кроется всего лишь в безумном припадке дурости. Обвинять мистера Гудвина в том, что он будто бы выдавал себя за полицейского, это недомыслие. Мне неизвестно, что́ он говорил или делал, но в этом и нет необходимости. Я знаю мистера Гудвина. Он просто не способен на подобное слабоумие. Обвинять его в предоставлении ложной информации от моего имени, может, и не совсем недомыслие, но все же наивность. Вы подозреваете, будто меня нанял кто-то, оказавшийся причастным – невольно или умышленно – к убийству мисс Идз и миссис Фомос. По вашему мнению, я утаиваю сей факт и это я послал сегодня в то место мистера Гудвина, который, отрицая мое участие в деле, тем самым лжет.
– Будь я проклят, если нет, – снова подал голос Роуклифф.
– Мы, кажется, договорились, – резко отозвался Вульф, – что меня не будут прерывать. Итак, я утверждаю, что подобное обвинение наивно. Если мистер Гудвин лжет по моему указанию, неужели я, по-вашему, не обдумал всех последствий? Не предусмотрел, что мои действия пресекут таким вот дурацким образом, надев на него наручники – мистер Роуклифф козырял этим – или доставив меня сюда опасным полицейским транспортом? Вы подозреваете, будто у меня есть клиент, будто мне известно нечто, чего вы не знаете, но хотели бы узнать, и уверены, будто можете добиться от меня признаний угрозами. Не можете, потому что мне известно не больше вашего. Но вы правы, полагая, что у меня есть клиент. Это я признаю́. Есть.
Роуклифф издал вопль торжества, эдакое подобие победного клича. А я подумал: нате вам, старый плут все-таки разжился клиентом!
Вульф продолжал:
– Еще этим утром и даже час назад у меня не было клиента, но теперь он есть. Злобные выходки мистера Роуклиффа, поощряемые вами, джентльмены, заставляют меня бросить вам вызов. Когда мистер Гудвин утверждал, что я не причастен к данному делу и он действует исключительно из своего личного интереса, он говорил правду. Как вам, может быть, известно, он не безразличен к тем свойствам молодых женщин, которые главным образом и побуждают нашу расу к рыцарственной борьбе против всяческих ничтожеств. Особенно он уязвим перед очарованием тех девушек, которые вдобавок ко всему будят в нем дух галантности и авантюризма, а также тягу к колоритному и страстному. Именно такой и была Присцилла Идз. Вчера она провела некоторое время с мистером Гудвином. Он запер ее в спальне моего дома. Изгнанная им по моему приказу, она была жестоко убита спустя три часа. Не скажу, что это повредило его рассудок, но потрясло до основания. Заявив мне, что собирается в одиночку искать убийцу и вооружившись, он выскочил из моего дома словно одержимый. Это было наивно, но в то же время трогательно, благородно и достойно восхищения, так что ваше грубое и неучтивое обращение с ним не оставляет мне выбора. Я к его услугам. Он мой клиент.
Роуклифф недоверчиво переспросил:
– Вы хотите сказать, ваш клиент – Арчи Гудвин?!
К нему присоединился язвительный Боуэн:
– И весь тот вздор был затеян только для этого?
Я толкнул дверь и вошел.
На меня устремились сразу восемь пар глаз. Кроме Вульфа, Боуэна, Кремера и Роуклиффа в комнате присутствовала парочка, долбившая меня, и еще двое совершенных незнакомцев. Я подошел к Вульфу. Мне хотелось дать ему понять, что я слышал все им сказанное, а еще выказать пылкую признательность, которую питает его новый клиент.
– Есть хочу ужасно, – объявил я ему. – Всего только раз и перекусил в кафе. Могу дикобраза съесть вместе с колючками. Поедемте домой.
Реакция Вульфа была трогательной, благородной и достойной восхищения. Как будто мы репетировали это десяток раз. Он молча поднялся, взял свою шляпу и трость с ближайшего столика, подошел и хлопнул меня по плечу. Потом рявкнул на зрителей:
– Сущий рай для недоумков.
Развернулся и зашагал к двери.
Я последовал за ним. Никто даже не шелохнулся, чтобы остановить нас.
Поскольку здание я знал лучше Вульфа, то в коридоре обогнал его и вывел вниз по лестнице на улицу. В такси он сидел плотно сжав губы и вцепившись в ремень. Всю дорогу мы хранили молчание. Перед домом я заплатил водителю, выбрался из машины, придержал боссу дверцу, обогнал его на крыльце и открыл дверь ключом. Однако этого оказалось недостаточно: дверь приоткрылась лишь на пару сантиметров из-за цепочки. Пришлось звонить Фрицу. Когда тот появился и впустил нас, Вульф наказал нам:
– Впредь не снимайте цепочку, когда открываете дверь. Всегда! – И обратился к Фрицу: – Управился с почками?
– Да, сэр. Вы не позвонили.
– Клецки и карамель?
– Да, сэр.
– Хорошо. Пива, пожалуйста. Я как будто из пустыни.
Избавившись от шляпы и трости, он двинулся в кабинет, и я последовал за ним. На протяжении нескольких часов я упревал в том месте, где кожаная кобура не давала дышать коже, и было сущим наслаждением наконец-то от нее избавиться. Проделав это, я не стал садиться за свой стол. Вместо того прошел к красному кожаному креслу, в котором перебывала тысяча клиентов, не говоря уж о тысячах, которым таковыми стать не удалось. Я опустился в него, откинулся назад и заложил ногу на ногу. Фриц принес пиво, и Вульф открыл бутылку, наполнил бокал и выпил.
Потом взглянул на меня.
– Шут, – констатировал он.
Я покачал головой:
– Нет, сэр. Я сел сюда не шутки ради, но чтобы избежать недопонимания. Сел как клиент – чем ближе к вам, тем лучше. Вашим наемным служащим я себя считать не могу – ничего не попишешь, – пока не будет разрешена моя личная проблема. Если вы говорили серьезно, то назовите сумму аванса, и я выпишу чек. А если нет, то мне останется только выбежать из вашего дома как одержимому.
– Черт побери, ну что ты будешь делать! Я связал себя обязательством!
– Да, сэр! Так как насчет аванса?
– Нет!
– Не хотите узнать, как я провел день?
– Хочу? Нет. Но ведь, черт возьми, мне от этого не отвертеться.
Я отчитался по полной. Постепенно, когда он перешел к третьему бокалу пива и с ним покончил, хмурые складки на его лбу немного разгладились. Быть может, он даже не обращал на меня внимания, но я давно уже научился не беспокоиться на сей счет. Как только ему понадобится, вся информация у него будет. Когда я закончил, он проворчал:
– Скольких из тех пяти ты смог бы заполучить сюда завтра к одиннадцати утра?
– При создавшемся положении? Без всякой наживки?