– Привет. Ну что теперь?

– Долго же ты, – проворчал инспектор Кремер, переступая порог.

Глава четвертая

При желании Вульф может двигаться, и весьма шустро. Я неоднократно был тому свидетелем, как и в этот раз. Когда я вернулся в кабинет, пропустив вперед Кремера, босс уже разложил перед собой на столе блокноты, карандаши и десяток папок с записями о прорастании сеянцев орхидей, а ведь за ними ему пришлось идти к картотечному шкафу. Одна из папок лежала открытая, и Вульф хмурился на нас, якобы оторванный от работы. Он пробурчал приветствие, отнюдь не радушно. Кремер что-то буркнул в ответ, подошел к красному кожаному креслу и уселся.

Я устроился за своим столом. Мне было искренне жаль, что, как лицо, замешанное в деле, я не могу просто наслаждаться представлением. Если Вульф не позволит Кремеру наложить лапы на чету Вардас и сам избежит тюрьмы, я выражу ему свое восхищение тем, что по меньшей мере месяц не стану заикаться о прибавке к жалованью.

Вошел Фриц с подносом. Стало быть, Вульф нашел даже время нажать на кнопку. На подносе стояли три бутылки пива, установленная норма. Вульф извлек из ящика открывалку и попросил Фрица принести еще один бокал, но Кремер поблагодарил и отказался.

Неожиданно инспектор посмотрел на меня и требовательно спросил:

– Куда ты пошел после парикмахерской?

Я удивленно поднял брови:

– Вот так вот, да?

– Да.

– Ну что ж. Если это и вправду вас интересовало, вы могли бы прицепить мне «хвост». А раз сделать это вы не удосужились, то сейчас просто любопытствуете, чего я не приемлю. Следующий вопрос.

– Почему просто не ответить на первый?

– Потому что мне случается выполнять конфиденциальные поручения, и я не желаю вырабатывать у вас дурную привычку.

Кремер резко повернулся к Вульфу:

– Знаете, этим утром в вашей парикмахерской убили полицейского.

– Да. – Вульф остановил руку с пенящимся бокалом на полпути. – Арчи рассказал мне об этом.

– Может, и рассказал.

– Не «может», а рассказал.

– Ладно. – Кремер задрал голову, проследил, как Вульф осушает бокал и промокает платком рот, затем продолжил: – Слушайте. Меня привело к вам вот что. За долгие годы я усвоил, что стоит мне обнаружить вас хоть в миле от убийства – а вы с Гудвином едины, – как пить дать произойдет чего-нибудь необычное. Перечислять по пунктам нет необходимости, ваша память не уступает моей. Погодите секундочку, дайте мне закончить! Я вовсе не хочу сказать, что не существует такой вещи, как совпадение. Я знаю, вы вот уже два года являетесь клиентом этой парикмахерской, а Гудвин и вовсе шесть лет. И в том, что он оказался там через два часа после убийства, пожалуй, не было бы ничего необычного, если бы не кое-какие детали. Он объяснил Грабоффу, своему парикмахеру, что должен срочно побриться перед важной встречей. Между тем особой срочности, похоже, все-таки не было, раз уж он ждал чуть ли не полчаса, пока Грабофф не освободится. Ладно, на это еще можно закрыть глаза. Гораздо важнее другое: и Грабофф, и Фиклер в один голос утверждают, что за все шесть лет, что Гудвин числится их клиентом, он никогда не ходил к ним только побриться. Ни разу. Ему всегда требуется целый набор услуг: стрижка, массаж и мытье головы, бритье. Поэтому-то его визит и представляется необычным. Раз в шесть лет ему вдруг приспичило зайти в парикмахерскую побриться – и именно в тот самый день. Я не верю в подобные совпадения.

Вульф пожал плечами:

– Воля ваша. Я не несу ответственности за уровень вашего доверия, мистер Кремер. И мистер Гудвин тоже. Не понимаю, чем мы можем вам помочь.

– Да и никто не поверил бы, – упрямился Кремер, хотя и не особенно. – Поэтому-то я и пришел. Я уверен, Гудвин явился в парикмахерскую, поскольку знал, что там произошло убийство.

– Тогда вы заблуждаетесь. Уровень вашего доверия требует пересмотра. Пока я не зашел туда, понятия не имел, не подозревал даже, что кого-то убили, там или где-то еще.

– У тебя не задержится соврать, Гудвин.

– Лишь до определенных пределов, и они мне известны. Я покажу это под присягой. Можете всё записать и заверить у нотариуса в аптеке за углом. Это было бы клятвопреступлением, а у меня на него аллергия.

– Твой визит туда не был связан с убийством?

– Можете и так сформулировать, раз вам хочется. Нет, не был.

Вульф налил себе еще пива.

– Как мог мистер Гудвин узнать об убийстве? – спросил он, тоже не выказывая признаков агрессивности. – У вас есть этому объяснение?

– Не знаю. – Кремер нетерпеливо отмахнулся. – Я к вам не с готовой версией пришел. Я знаю лишь, что́ означает и всегда означало ваше или Гудвина внезапное появление там, где расследуется убийство, – а это как-никак моя работа. И Гудвин там нарисовался, всего лишь через два часа после преступления. И тогда я поспрашивал и выявил слишком много совпадений. Честно говоря, я понятия не имею, чем вы занимаетесь. Работаете-то вы лишь за большие деньги. Тот сбежавший угонщик мог оказаться денежным мешком, но в таком случае это вряд ли кто-то из парикмахерской. Никто там не сможет позволить себе услуги Ниро Вульфа. Так что, как я понимаю, деньги втянуть вас в это дело никак не могли, а ничто другое, должен признаться, мне даже в голову не приходит. Наверно, я все-таки не откажусь от глотка пива, если не возражаете. Устал я что-то.

Вульф потянулся и нажал на кнопку.

– На уме у меня было два обстоятельства, – продолжал Кремер. – Во-первых, я не поверил, что Гудвин по чистой случайности заглянул на место убийства. Согласен, он не настолько дерзок, чтобы покушаться на клятвопреступление. – Он взглянул на меня: – Я хочу, чтобы ты дал письменные показания под присягой. Сегодня же. Изложи все своими словами, но чтоб без всяких уверток.

– Будет сделано, – уверил я его.

– Сегодня.

– Угу.

– Не забудь.

Появился Фриц с еще одним подносом, поставил его на столик подле Кремера и открыл бутылку.

– Вам налить, сэр?

– Благодарю, я сам.

Кремер взял бокал в левую руку, а правой стал наливать. В отличие от Вульфа, много пены он не любит.

– Во-вторых, я подумал, что Гудвина, возможно, привело туда нечто такое, чем вы согласитесь со мной поделиться – вы, но не он, потому как вы – босс, а он будет молчать, пока не получит ваше добро. Я вовсе не притворяюсь, будто у меня есть чем надавить на вас, чтобы заставить поделиться информацией. Закон об утаивании улик вам известен так же хорошо, как и мне. Во всяком случае, должен быть известен после всех тех фортелей, что вы выкидывали…

Пена вполне осела, и он умолк, чтобы сделать глоток.

– Вы думаете, – спросил Вульф, – что я отправил Арчи в парикмахерскую по делу?