Кстати об инфантильности. Босс не любит приниматься за обед, если в доме голодные гости, и это более-менее понятно. Но почему нельзя было просто послать им поднос? Объяснение лежало на поверхности: он злился на меня, к тому же я назвал их иностранцами.
Я подошел к столу и объявил:
– Мне известно, что с вами случается припадок, если я пытаюсь за едой обсуждать дела, однако восемнадцать тысяч копов отдали бы месячный заработок, лишь бы заполучить Карла и Тину, ваших гостей.
– Вот как. – Вульф раскладывал телятину и приборы. – Почему же?
– Вы с ними говорили?
– Нет. Просто пригласил пообедать.
– Тогда и не говорите, пока я не отчитаюсь. В парикмахерской я наткнулся на Кремера и Стеббинса.
– Черт побери.
Порционная ложка замерла на полдороге.
– Ага. Весьма интересно. Но обед – прежде всего, естественно. Пойду наброшу цепочку. Будьте так добры, положите мне телятины.
Карл и Тина словно языки проглотили.
Признаю, тот обед был одним из лучших представлений Вульфа. О Карле и Тине он ни черта не знал, за исключением того, что они попали в переделку. Также ему было известно, что Кремер и Стеббинс занимаются исключительно убийствами, а он не склонен привечать убийц за своим столом.
Несколько лет назад нам неожиданно пришлось пригласить на ужин предполагаемую клиентку, и тогда подавался жареный уотертаунский гусь. Так вот, оказалось, что она отравила мужа, и жареный гусь был исключен из нашего меню на целый год, хотя Вульф и обожал его.
Теперь же все свои надежды он возлагал на то, что я осведомлен о его предубеждении и даже разделяю оное. Так что я уселся в конце стола и, глазом не моргнув, умял приличную порцию телятины с грибами, а затем и слоек с тыквой.
Наверняка ему было весьма неуютно, тем не менее до самого завершения обеда он оставался гостеприимным хозяином, не выказывая ни малейших признаков спешки даже за кофе. Затем, однако, напряжение начало сказываться.
Как правило, после еды он не спешит вернуться в кабинет, но на сей раз отправился туда без промедления. За ним последовали гости и я. Вульф прошествовал к своему креслу за столом, поудобнее устроил в нем свою тушу и набросился на меня:
– Ну, и во что ты впутал нас теперь?
Я расставлял кресла, дабы чета Вардас села к нему лицом, но тут же остановился и уставился на него.
– Нас? – переспросил я.
– Да.
– Ладно, – учтиво начал я, – раз уж на то пошло, я вовсе не приглашал этих людей в дом, не говоря уж об обеде. Они пришли сами, я лишь впустил их, что входит в круг моих обязанностей. Начав дело, я его и закончу. Могу ли я воспользоваться гостиной? Выведу их отсюда минут на десять.
– Пф-ф, – отреагировал он надменно. – Теперь я в ответе за них, раз уж они были моими гостями за обедом. Устраивайтесь, сэр. Пожалуйста, садитесь, миссис Вардас.
Карл и Тина вообще ничего не соображали, и мне пришлось подпихнуть кресла сзади им под коленки. Затем я занял свое место и повернулся к Вульфу.
– У меня к ним вопрос, – сообщил я ему. – Но сперва вам стоит кое-что узнать. Они находятся у нас в стране нелегально. Их держали в русском концентрационном лагере, но они предпочитают не распространяться, за что угодили туда. Может, за шпионаж. Хотя сомневаюсь, поскольку слышал их разговор. Естественно, они подскакивают на милю всякий раз, как кто-нибудь делает им козу. А этим утром в парикмахерскую заявился человек, продемонстрировал полицейское удостоверение и стал допытываться, кто они такие, откуда взялись и что делали прошлым вечером. Вот они и смылись при первом же удобном случае. Но вот куда бежать, они не знали и потому явились сюда получить совет за пятьдесят баксов. Я проявил великодушие и, словно бойскаут, отправился в парикмахерскую.
– Вы туда пошли? – выдавила из себя Тина.
Я повернулся к ним:
– Ну конечно пошел. Положение и без того сложное, а вы своим побегом не сделали его проще. В итоге мы имеем то, что имеем. Думаю, я смогу все уладить, если сумею спрятать вас обоих куда подальше. Оставаться здесь для вас будет опасно. Я знаю одно местечко в Бронксе, где вы сможете залечь на дно на несколько дней. Пользоваться такси или метро вам не стоит. Поэтому мы пройдем за угол в гараж и возьмем машину мистера Вульфа, и вы поедете туда. Затем я…
– Простите, – перебил меня Карл, – вы нас отвезете туда?
– Нет, я буду занят. Затем я…
– Но я не умею водить машину! И ничего в этом не понимаю!
– Тогда ваша жена поведет. Вы можете оставить…
– Она не умеет! И тоже ничего не понимает!
Я вскочил, навис над ними и выпалил гневно:
– Слушайте, эту байку приберегите для копов. Не умеете водить машину? Да бросьте! Это любой умеет!
Они смотрели на меня – Карл в замешательстве, Тина нахмурившись.
– В Америке – да, любой, – промолвила она. – Но мы ведь не американцы, пока еще. И у нас не было возможности научиться.
– Так вы никогда не водили машину?
– Нет. Никогда.
– И Карл?
– Никогда.
– Что, черт побери, все это значит? – не выдержал Вульф.
Я снова сел.
– Это-то мне и хотелось выяснить, – растолковал я ему. – И данное обстоятельство крайне важно, как вы вскоре поймете. – Я обратился к Карлу и Тине: – Если вы лжете, что не умеете водить, вас не отправят обратно домой умирать – вы умрете прямо здесь. Выяснить, лжете ли вы, не составит труда.
– Зачем нам лгать? – изумился Карл. – Что здесь такого?
– Еще раз, – гнул я свое, – вы умеете водить?
– Нет.
– Тина, а вы умеете?
– Нет!
– Хорошо. – Я повернулся к Вульфу: – Этим утром в парикмахерской был участковый детектив по фамилии Валлен. Фиклер отвел его в кабинку Тины, и первой коп допросил ее. Потом к нему заходили остальные в следующем порядке: Филип, Карл, Джимми, Том, Эд и Джанет. Возможно, вы этого не знаете, но кабинки маникюрш огорожены со всех сторон. После того как из кабинки вышла Джанет, минут десять – пятнадцать Валлен оставался в одиночестве. Затем туда заглянул Фиклер и увидел, что детектив мертв. Кто-то вогнал ему в спину ножницы. А раз Карл и Тина сбежали…
Тина издала сдавленный крик агонии. Просто ужасный. Одним прыжком она оказалась подле Карла, вцепилась в него и дико запричитала:
– Карл, нет! Нет, нет! Ох, Карл…
– Угомони ее, – рявкнул Вульф.
Мне пришлось попытаться, ибо Вульф скорее согласится терпеть общество голодного тигра, нежели бьющейся в истерике женщины. Я подошел к супругам и взял Тину за плечи, но, разглядев выражение лица Карла, пытавшегося встать под ее весом, отпустил ее. Судя по нему, он мог успокоить жену. И он действительно ее успокоил. Поднял на ноги, встал перед ней, лицом к лицу, и выкрикнул: