Book.

Итак, Лоллипоп сравнялся ростом с Хайдегундой Гюнзель. На короткой переменке он подошёл к Гюнзель и спросил, не придёт ли она сегодня после занятий в парк.

– Возможно, – сказала Хайдегунда.

– Хочется верить, – сказал Лоллипоп.

И Хайдегунда действительно пришла. Они с Лоллипопом в два счёта нашли общий язык. Для развлечения они на ходу решали задачки: 97 умножить на 12, потом на 8, делить на 3, минус 39, равняется… И в том же духе. Ещё они залезли на флагштоки перед входом в парк. На самую верхотуру. И получили массу удовольствия: пенсионерки на скамейках сперва от ужаса лишились дара речи, а потом бурно совещались, кого лучше вызвать – пожарных, полицию или родителей обезьян-верхолазов.

С тех пор Хайдегунда с Лоллипопом встречались на каждой перемене. И всё время считали. А ещё Хайдегунда пыталась научить Лоллипопа декламировать стихи. С выражением. Лоллипоп уже предвкушал, как они вместе с Хайдегундой прочтут на рождественском вечере: «И мне в обличии младенца явился лик Христа…» Одну строчку он, одну – она. Ибо хором у них выходило кто в лес, кто по дрова.

После обеда Лоллипоп и Хайдегунда ходили в парк. Когда погода испортилась и зарядили обложные дожди, они виделись у Хайдегунды дома. Хайдегунда жила в особняке, окружённом просторным садом. Лоллипопу никогда раньше не доводилось видеть в домах этакую красотищу. Разве что по телевизору, когда показывали кино про богачей. Лоллипоп так любил бывать у Хайдегунды, что уговорил сестру позвонить Томми и передать: так, мол, и так, он заболел хронической скарлатиной и, к сожалению, долго проваляется в постели. Для Хайдегунды выкроились ещё вторники с пятницами.

У Хайдегунды были папа и мама, старшая сестра и младший брат, а также бабушка и тётя Фредери́ка. Они обитали под одной крышей, в красивом доме. Все симпатизировали Лоллипопу, и Лоллипопу все казались очень симпатичными.

Так вот однажды, когда Лоллипоп сидел с Хайдегундой за столиком из дымчатого стекла и угощался шоколадным мороженым с вафлями, до него донёсся разговор бабушки, мамы Хайдегунды и тёти Фредерики. Они говорили о какой-то Анне. Все трое единодушно сходились на том, что Анна глупа как пробка и ленива. Ко всему ещё злопамятна. И сверх всего жадна до денег.

– Кто эта Анна? – спросил Лоллипоп.

– Наша уборщица, – сказала Хайдегунда.

– Она и в самом деле такая? – просил Лоллипоп.

– Все уборщицы такие, – сказала Хайдегунда.

– Нет, – сказал Лоллипоп.

– Да, – сказала Хайдегунда, – уж поверь мне. Они у нас меняются раз в месяц, и каждая глупее предыдущей. Хоть у мамы спроси, если не веришь!

Лоллипоп маму Хайдегунды спрашивать не стал. Зато мама, убрав со стола вазочки из-под мороженого, спросила:

– Скажи-ка, Лолли, твоя бабуля ведь ещё работает? Что у неё, интересно, за профессия?

Спроси она Лоллипопа днём раньше, он наверняка сказал бы, что она убирает у Гофштеттеров. Спроси она неделей позже, Лоллипоп опять-таки, вполне возможно, сказал бы, что бабуля – уборщица. Но теперь, после того как Хайдегунда очернила всех уборщиц, ему это было просто невмоготу.

Лоллипоп замешкался. Сперва он хотел сказать – «смотрительница помещений». Потом – «экономка». Потом – «кухарка». В конце концов, бабуля очень часто готовила для Гофштеттеров, и господин Гофштеттер любил повторять, что она готовит несравненно лучше, чем его жена и повара первого в районе ресторана. Да и за младенцем приглядывала. А так как этот младенец загрипповал, то Лоллипоп сказал:

– Она у меня медсестра, детская!

По мнению мамы Хайдегунды, для женщины это прекрасная профессия. Она искренне восхищена бабушкой! Лоллипопу хотелось быстренько перескочить на другую тему, но мама Хайдегунды была в неописуемом восторге от бабушки-медсестры.

– В какой же она больнице работает? – спросила мама.

Лоллипоп в жизни не бывал в больницах. Он вспомнил название одной-единственной.

– В больнице Вильгельми́ны, – сказал Лоллипоп.

– В инфекционном отделении? – спросила мама.

Лоллипоп понятия не имел, какие там ещё есть отделения в детских больницах. Он кивнул. К сожалению, больницу Вильгельмины мама знала как свои пять пальцев. А инфекционное отделение – того лучше. Младший брат Хайдегунды больше трёх месяцев пролежал в инфекционном отделении. У него нашли неизвестный странный вирус. Мама Хайдегунды знала всех сестёр наперечёт. Уж не та ли маленькая и смешливая блондинка – его бабуля? Которая немного шепелявит? Или, может быть, дородная, строгая сестра Бе́рта, с пышным бюстом и низким голосом? Которую все дети побаиваются?

Лоллипоп вконец растерялся. Он слабо покачал головой. Так как почти все медсёстры детского инфекционного отделения молоды, то оставалась лишь одна сестра, которая могла быть его бабушкой.

– Тогда твоя бабуля старшая сестра Эрна! – объявила мама радостным голосом, и не успел Лоллипоп оглянуться, как заполучил в бабушки среднего роста, средней упитанности старушенцию в очках без оправы, с ещё густыми, собранными в пучок волосами, крашенными в рыжину. Она то и дело хохотала, а маленьких мальчиков любила больше, чем взрослых девочек.

В этот вечер, шагая домой, Лоллипоп нёс бабуле «самые нежные приветы». Разумеется, он их не донёс. Но на следующий день передал от неё маме Хайдегунды не менее нежные приветы.

Помнит ли бабуля, как выглядит её сын, спросила мама.

– Ещё бы! – сказал Лоллипоп.

Маму это растрогало. Теперь при встрече мама Хайдегунды непременно спрашивала о бабушке, и Лоллипопу ничего не оставалось, как поддерживать легенду о рыжеволосой старушке. Мало-помалу Лоллипоп свыкся с ней. Даже по-своему полюбил. Чего она только не претерпела за свою жизнь! Однажды спасла от гибели ребёнка, который глубокой ночью – в сонном оцепенении – влез на подоконник и чуть было не выпал в открытое окно. (Лоллипоп слышал, как бабуля прочла маме что-то в этом духе из вечерней газеты. Только там ребёнка никто не спас.) Однажды она, единственная из всего медицинского персонала, догадалась, что маленький мальчик еле-еле дышит на операционном столе потому, что ноздри у него забиты стеклянными шариками. (Смешанный Отто как-то поведал Лоллипопу о горошине, обнаруженной в ноздре у ребёнка.) А был случай, когда все дети рыдали – за окном бушевал свирепый ураган – и звали своих мам; рыжая бабушка – на свои деньги – испекла для ребят в прибольничной кухне ванильный пудинг с клубничным желе. Все перестали плакать и развеселились. (Это Лоллипоп сочинил совершенно самостоятельно.)

Конечно, и сложностей с бабушкой Эрной хватало. Лоллипоп слабо разбирался в графике её работы. Подчас забывал про ночные дежурства.

– Сегодня бабушка мне на завтрак… – начинал он, а мама Хайдегунды перебивала его: