Book.

– То есть как? У неё же всю эту неделю ночные дежурства?

Лоллипоп тут же поправлялся:

– Это я о другой бабушке. Когда у бабушки Эрны ночные дежурства, к нам приходит другая бабушка и готовит завтрак!

Поскольку у многих ребят по две бабушки, никто из Гюнзелей этому не удивился.

Помимо рыжей бабули сложности возникли из-за Книги рекордов. В ней было сказано, кто и когда дольше всех продержался под водой, кто дольше всех проиграл на рояле и кто съел больше всех клёцек. (Некий Ва́стель Му́ксерль из Тиро́ля – 47 клёцек из картошки с ржаной мукой, каждая – с детский кулак.) Хайдегунда жаждала прочитать эту книгу.

Лоллипоп, которого рекорды абсолютно не интересовали, пообещал:

– Я подарю тебе Книгу рекордов.

Но вот беда, Лоллипоп был чудовищно забывчив.

Утром, в школьном дворе, Хайдегунда спрашивала:

– Принёс книгу?

И когда он приходил к ней, тоже спрашивала:

– Ну что, книгу принёс?

– Завтра железно притащу. Узелок на память завяжу! – клялся каждый раз Лоллипоп. Но не притаскивал. Пока у Хайдегунды не лопнуло терпение.

После уроков она сказала:

– Лоллипоп, ты годами забываешь книгу. Сейчас я пойду с тобой и сама возьму её!

Лоллипопа это совсем не вдохновило. Его квартира была в сто раз хуже, чем Хайдегундина. Но не скажешь ведь: «Тебе ко мне нельзя!»

Тогда он сказал:

– Знаешь, давай лучше прошвырнёмся в парк. А книгу я завтра принесу. Железно!

– Расскажите вы ей… – сказала Хайдегунда, – у тебя память дырявая, сам ты книгу никогда не притащишь!

Тогда он сказал:

– Я ключи забыл, без них в дом не попадёшь!

– Сразу видно, что всё на ходу забываешь, – сказала Хайдегунда, – только что ты сунул ключи в карман куртки!

Хайдегунда упрямо тащилась за Лоллипопом. «Слава богу, хоть бабушка у Гофштеттеров», – думал Лоллипоп. И всю дорогу до дома он говорил о том, что мама вот-вот купит новую мебель, что придёт плиточник и всю ванну заново облицует. А для освежения дверей и окон вызван маляр. Он и перила покрасит, и перед входом – Лоллипоп тараторил без умолку, стремительно, как водопад, – так что очень скоро, даже, может, послезавтра, квартиру не узнаешь. Если они вообще сразу не переедут в новый дом. В такой же, как у Хайдегунды. С садом.

Лоллипоп отпер входную дверь и ввёл Хайдегунду в прихожую, заметив, что завтра придёт мастер. Менять пластиковую стену в прихожей на палисандр с чеканкой.

– Даже не представляла, что ты так интересуешься мебелью! – удивилась Хайдегунда. Ей-то на мебель было наплевать. Она понятия не имела, как выглядит палисандровое дерево, хотя в её доме палисандр куда ни ткни.

Только Лоллипоп с Хайдегундой собрались в детскую, как из кухни вышла бабушка.

– Здравствуй, Лоллипоп, – сказала бабушка. – Мне сегодня что-то не по себе: сосуды, наверное. Поэтому я пораньше вернулась.

Лоллипоп обомлел.

– Сейчас уже отпустило, – сказала бабушка.

Она бросила взгляд на Хайдегунду. Чувствовалось, ей не терпится узнать, кто эта худенькая милая девочка с каштановыми волосами.

Чувствовалось, Хайдегунде тоже не терпится узнать, кто эта женщина с больными сосудами. У Лоллипопа отнялись не только конечности. Столбняк перекинулся в мозговые центры. А всё было проще пареной репы. Ему следовало невозмутимо бросить: «Бабуль, это Хайдегунда, та самая!» И: «Хайдегунда, это моя бабуля, та самая!» Ведь Хайдегунда думала, что у него две бабушки. Но в парализованном мозгу Лоллипопа эта идея почему-то не родилась. В парализованном мозгу Лоллипопа родилась совершенно обратная идея.

Он произнёс:

– Добрый день, госпожа Ля́йтгеб! (Госпожа Ляйтгеб, молодая женщина, живёт двумя этажами выше. Когда он подходил к двери, то видел, как Ляйтгеб вытряхивала на лестничном ходу половик.)

Бабушка приняла это за шутку.

– Добрый день, господин Би́рбаум! – ответила она. (Господин Бирбаум тоже живёт в их доме. Этажом выше.) А Хайдегунде она сказала: – Вы, если не ошибаюсь, госпожа Бирбаум!

Хайдегунда вытаращила глаза, но, прежде чем успела что-либо произнести, Лоллипоп затолкал её в детскую. Он схватил с полки Книгу рекордов, ткнул Хайдегунде в руки и протащил Хайдегунду с книгой из детской – через прихожую – к двери, бросив на прощание:

– Ну салютик!

Бабушка уже опять была в кухне. Она крикнула оттуда:

– Госпожа Бирбаум останется у нас отобедать? Будут оладушки со сливовой начинкой!

– Нет, нет, госпожа Ляйтгеб! Госпоже Бирбаум нужно срочно по своим делам! – прокричал Лоллипоп и открыл дверь. Одновременно он вытеснял Хайдегунду из прихожей.

Хайдегунда упиралась изо всех сил.

– Сливовые оладьи, – отбивалась она, – я обожаю. У нас дома их не делают. Если сейчас позвонить и сказать маме, что я останусь у тебя на обед…

Больше она ничего не успела вставить: Лоллипоп оттеснил её к самой лестнице. Он волочил её по ступенькам вниз, горячо нашёптывая:

– Тебе ни за что нельзя оставаться. Госпожа Ляйтгеб большая чудачка. Она немного того, с приветом!

Хайдегунде тоже показалось, что госпожа Ляйтгеб не вполне в здравом уме. Иначе она не назвала бы её «госпожой Бирбаум». Но Хайдегунде всё равно хотелось назад, к Лоллипопу в квартиру. Очень уж её заинтересовала женщина с приветом и оладьями со сливовой начинкой. Ну и, само собой, её занимало, как это женщина не вполне в здравом уме могла очутиться на кухне у Лоллипопа и готовить оладьи. Лоллипоп рассказал Хайдегунде, что госпожа Ляйтгеб – их уборщица и что её сливовые оладушки – кошмарная гадость, по вкусу напоминающая резиновую подошву. К тому же сама она может выкинуть что угодно. То она визжит как резаная, то впадает в буйство. Мама и бабушка строго-настрого запретили ему приводить ребят, когда уборщица Ляйтгеб дома.

Хайдегунда сказала, вздохнув:

– Моё вам с кисточкой, – и пошла домой. История казалась ей весьма странной.

Лоллипоп тоже сказал, вздохнув:

– Моё вам с кисточкой, – и двинулся к себе.

«Пронесло», – подумал он с облегчением.

Какое-то время всё шло своим чередом. Но вот подкатил такой вечер, когда дождь лил как из ведра. Лоллипоп сидел у Хайдегунды, они разучивали стихотворение. Тут зазвонил телефон. Мама Хайдегунды взяла трубку и несколько раз повторила «да, да, да», а потом спросила Лоллипопа, взял ли он с собой плащ. Звонит бабушка, она беспокоится, как бы Лоллипоп не простыл по дороге домой. Плащ у Лоллипопа был.