– Не пойму, Леонид, – удивилась Варенька, – почему ты зовешь Терри Эрикой?

– При рождении родители дали мне имя Эрика, но в детстве отец часто называл меня «инфант террибль» из-за несносного характера – так появилось мое прозвище, – сказала Терри.

– Что означает «инфант террибль»? – озадаченно спросила Варенька.

– Ужасный ребенок, непослушный шалун, – с улыбкой объяснил Леонид.

Варенька была в шоке.

– Как можно было так называть прелестную женщину? Ты не обижаешься, дорогая?

– Нет, конечно. Иногда это даже полезно, – усмехнулась Терри. – Эрика очень серьезная и правильная до занудства. Когда мне хочется проявить независимый характер, я становлюсь Терри.

– Значит, в тебе уживаются два разных человека? – воскликнула Варенька. – Как интересно! Ты часто меняешь лицо?

– М-м-м, тут требуется некоторая осторожность. – Терри хитро подмигнула Леониду.

– Мой сын называет тебя разными именами.

– Потому что она часто озадачивает меня, – признался Леонид.

– Которая из двух нравится ему больше?

– Не могу сказать с уверенностью. – Терри комично развела руками. – Думаю, пока он сам не знает, но кажется, он немного побаивается Терри.

– Отлично! – обрадовалась Варенька. – Продолжай в том же духе.

– Когда же вы перестанете, наконец, насмешничать на мой счет? – притворно рассердился Леонид, но по всему было видно, что он наслаждается дружеским общением двух женщин.

Терри собиралась что-то сказать, но заметила, что у Вареньки закрываются глаза, а голова склоняется на грудь.

– Пора ложиться спать. Мама, тебе нужен покой. Пойдем. Завтра нас ждет много интересного, – настаивал Леонид.

Варенька сонно улыбнулась и поднялась, опираясь на его руку. В дверях их ожидала Нина, чтобы сопровождать пожилую женщину в спальню.

– Спокойной ночи, дорогая. – Варенька махнула рукой на прощание.

– Желаю хороших снов, – ответила Терри, наблюдая, как Леонид уводит мать, бережно поддерживая под руку.

Она поднялась в свою комнату, думая, когда увидит Леонида и придет ли он к ней вообще. Он появился спустя несколько минут.

– Как она себя чувствует?

– Быстро устает. Нина укладывает ее спать. Оживление мгновенно сменяется упадком сил, поэтому мы пробудем здесь только два дня: больше мама не выдержит.

– Лишь бы она была счастлива. Леонид нежно провел ладонью по ее щеке:

– Спасибо, ты была великолепна. Как ты догадалась подарить ей книги? – Он склонил голову. – Вы так хорошо поладили, что я начал опасаться – вдруг вы составите заговор против меня.

– Даже не сомневайся.

– Тогда, пожалуй, мне надо подумать о мести.

– Попробуй. Посмотрим, как далеко ты рискнешь зайти.

– Мне тоже интересно. Не возражаешь?

– Нет, – прошептала Терри, обвивая его шею руками. – Не возражаю.

Глава 9

Спустя годы Терри часто вспоминала это счастливое время. Варенька раскрыла ей объятия: сердечная встреча задала тон их общению на все время визита. Безошибочное чутье матери подсказывало, как неудержимо тянется Леонид к Терри, и Варенька готова была принять ее как дочь.

Терри часто думала о своей матери, никогда не проявлявшей любовь так горячо и эмоционально, как умела Варенька. Удивительно, но за всю жизнь Терри не довелось испытать материнских объятий, и в первый раз ее прижала к сердцу женщина, которую Терри так мало знала.

Наверное, Леонид тоже чувствовал растущую привязанность двух женщин, поэтому часто оставлял их вдвоем. Он находил для этого веские причины, чаще всего связанные с работой. Пока он сидел за компьютером, Варенька уводила Терри в сад. Однако, оглядываясь на дом, Терри нередко видела Леонида, наблюдавшего за ними из окна. Однажды он приложил пальцы к губам, как будто просил понапрасну не тревожить мать. Варенька заметила этот жест и улыбнулась.

– Сын рассказал мне, как вы встретились, – сказала она. – Он увидел тебя на свадьбе брата.

– Да, в Париже.

– Вы сразу приглянулись друг другу?

– Леонид, безусловно, был одним из самых красивых мужчин.

Варенька засмеялась:

– Он красив с детства – все это признавали. Погоди, хочу тебе кое-что показать.

Варенька взяла Терри за руку и повела в гостиную. Из комода она достала большой альбом, распухший от фотографий, которые Терри с любопытством принялась разглядывать. Ей было интересно узнать Леонида с новой, неожиданной стороны.

На ранних фотографиях молодая Варенька баюкала младенца, глядя на него с обожанием. Потом Леонид превратился в смешного карапуза. Его лицо всегда было обращено к матери, и он тянул к ней ручонки. На другом снимке Леонид сидел на коленях грузного мужчины, с гордостью обнимавшего его.

– Это мой муж, – сказала Варенька. – Думаю, Леонид рассказал тебе правду о нашей семье?

– Он оказал мне честь, доверив семейную тайну.

– Тогда тебе известно, что его отец – Амос Фолкон. Мы встретились, когда я уже была замужем. Страсть вспыхнула сразу. Стыжусь, что изменила мужу, хоть никогда не любила его. Согласиться на брак вынудили меня родители, и я старалась быть хорошей женой, но, когда судьба свела нас с Амосом, стало понятно, что мы созданы друг для друга. Любовь иногда застигает врасплох, не давая времени подумать: мгновение, и уже поздно раскаиваться. Так произошло между мной и Амосом – мы должны были быть вместе, хотя оба были несвободны: я замужем, он женат. То, что происходило между нами, не могло долго оставаться тайной. Однажды он спросил меня, как будет по-русски «я люблю тебя». Он повторил эти слова, а я сказала их ему – это чувство не умрет никогда.

– Какая красивая история! – вздохнула Терри и тихо повторила: – Я люблю тебя.

– Когда-нибудь ты скажешь это, – проницательно заметила Варенька. – Может быть, скоро.

Терри покраснела:

– Возможно. Жизнь непредсказуема.

– Иногда будущее видишь ясно. Если чувства настоящие, сердце само тебя ведет. – Варенька потрепала ее по руке и вернулась к альбому. – Недолго мы наслаждались счастьем – Амос должен был вернуться на родину. Когда родился Леонид, мой муж был счастлив, и я растерялась: не решалась сказать, что ребенок не его. Время шло. Я писала Амосу, но писем моих он не получал, вероятно, их просто задерживали. Он нескоро узнал, что у него есть сын, а Дмитрий успел полюбить мальчика.

Она достала другой альбом, со множеством трогательных фотографий Леонида с Дмитрием. Видно было, как сильно они привязаны друг к другу. Светлое, невинное выражение лица ребенка говорило о том, что он никогда не сталкивался с жестокостью и предательством. На одном из снимков в руке мальчика было нечто похожее на медаль.