Крепко зажмурившись, Кай до головокружения разбирал невнятные вскрики, обрывки песен и ругательства, густо разбавленные звоном кружек, скрипом скамеек и глухим стуком падающих тел — внизу то и дело вскипали потасовки.
— Семнадцать… — уже засыпая, прошептал он.
— Неверно, — раздался голос старика. — Четырнадцать мужчин и семь женщин. Двое только что вышли, трое вошли… Двадцать один человек. А с Пузом — двадцать два. Сосредоточься и попробуй еще раз.
— А я ведь почти правильно угадал! — похвалился Кай.
— Ты не угадываешь, а слушаешь. А «почти правильно» — только подслащенная замена слову «неправильно».
Кай смог заснуть лишь через час с четвертью. Последняя его попытка была более удачной, чем предыдущая. Он верно назвал количество женщин, а в общем ответе ошибся всего на трех человек.
* * *
Кай проснулся один в пустой комнате. Он сбросил с себя плащ, пахнущий дорожной пылью, поднялся, подошел к окну и выглянул на улицу. Утреннее яркое солнце преобразило город. Улицы, в ночной тьме казавшиеся подземными норами, раздались вширь — и по ним теперь не сновали похожие на крыс нищие, а чинно шествовали кухарки с корзинами, вышагивали, покачивая алебардами, городские стражники. Из окон, освобожденных от глухих ставень, неслись ароматы готовящихся к обеду кушаний и буднично деловитые голоса.
Кай вдохнул полной грудью, обернулся и… вздрогнул. За его спиной стоял Крис. Привычно удивившись чудесному умению болотников передвигаться абсолютно неслышно (а как, интересно, он умудрился бесшумно отворить скрипучую дверь?), мальчик вежливо пожелал Крису доброго утра.
— И тебе доброе утро, — кивнул болотник. — Внизу уже готов завтрак, а во дворе есть колодец, где можно умыться.
— А где все? — спросил Кай.
— Внизу, — ответил Крис. — Все, кроме Герба. У нас есть еще время для отдыха, пока он не вернется.
«А куда он направился?» — хотел спросить Кай, но тут же вспомнил вчерашний разговор о магах. Вот придет старик, можно будет более подробно поговорить на эту тему. Мальчик задал другой вопрос:
— А куда мы поедем после Гарлакса?
— Нам предстоит долгий путь, — проговорил Крис. — Теперь нам долго не придется ночевать в теплых постелях таверен и постоялых дворов. Из Гарлакса, где мы обычно делаем последние покупки, двинемся на Запад. Места там глухие, больших городов на дороге больше не попадется. В полудне пути отсюда начнется Паучий лес, из которого мы выйдем хорошо если через два дня…
— А почему — Паучий? — приводя в порядок одежду, осведомился Кай, которому не очень понравилось название.
— По большей части в том лесу растут железные деревья, самому юному из которых не меньше двухсот лет.
— Железные деревья?
— В тех краях, откуда ты родом, железных деревьев не сыщешь. Разрастаясь, они переплетаются кронами, совершенно не пропуская к земле солнечный свет. Оттого, кроме железных деревьев и серого мха, в сердце леса ничего больше не растет, поэтому и животных там редко встретишь. Зато уйма птиц и насекомых — особенно пауков, любящих темень и сырость. Ну… сам посмотришь.
— Пауки — это не самое плохое, — повеселел Кай. — Волки, медведи и рыси — намного хуже.
— Волков там нет, — подтвердил Крис. — Медведей и рысей тоже. Разве что на самом краю леса. Но твари, для которых у людей не нашлось имени, встречаются.
Кай испытующе посмотрел на него. Болотник спокойно улыбнулся в ответ. Нет, он не шутил и не пытался его напугать. Как уже понимал Кай, это было не в обычае болотников. Крис попросту подробно отвечал на заданный ему вопрос.
— А дальше?
— Как выйдем из Паучьего леса, — продолжал Крис, — места пойдут глухие. Потом начнутся Каменные Пустоши. Дорога через них нелегкая — очень трудно в Каменных Пустошах сыскать воду и еду. Да… Потом поедем через дикие земли — нам еще долгий путь предстоит пройти, прежде чем мы достигнем Горши. А до нашего болота мы будем сплавляться вниз по Горше. Слыхал о такой реке?
Кай помотал головой.
— Неудивительно, — заметил Крис. — Горша впадает в Туманные Болота. Вот там-то мы и живем. Там-то ты и начнешь учиться всему, что знаем мы.
— Ух ты!.. — выдохнул мальчик и больше ничего не смог сказать. Он будет учиться всему, что знают и умеют болотники! Он станет таким же умелым воином, как они! Да после такого обучения не только в Северную Крепость — в Горную Крепость возьмут на службу!
— А теперь пойдем завтракать, — сказал Крис.
* * *
В трапезной сейчас было тихо. Кроме столика, за которым завтракали болотники, занято было еще два стола. За одним, опустив косматую голову на залитую вином и изрезанную ножами столешницу, натужно храпел какой-то оборванный тип, а за другим сидел, покачивая на коленях потертый струнный инструмент, похожий на скверного гуся, худощавый мужчина. Голову он склонил к своему «гусю» так низко, что ярко-рыжие лохмы полностью закрывали лицо. Кай, едва увидев рыжего, остановился как вкопанный. Глаза его заметались по трапезной, словно он надеялся увидеть где-нибудь рядом громадного серокожего огра. Трури, Рах и Крис удивленно посмотрели на побледневшего мальчика.
— Господин Корнелий… — прошептал Кай. Рыжий протяжно вздохнул и поднял голову.
«А, сэр Кай Истребитель Огров, привет тебе!» — зазвучало в ушах мальчика.
— Господин Корнелий! — закричал Кай.
Широкое рябое лицо с уродливо расплывшимся перебитым носом выражало тоскливую муку. В глазах, недоуменно уставившихся на мальчика, бултыхалась муть. Кай мотнул головой, отгоняя наваждение.
— Тебе, малый, чего? — произнес рыжий. — Есть монетка?
Голос у него был низкий и хриплый, точно не говорил он, а рычал. Кай сглотнул.
— Одна медяшка, — хрипло простонал рыжий, — и сладкозвучное мое пение заставит тебя смеяться. Или плакать… Это уж на твой выбор. Столько, сколько я знаю песен, побасенок, куплетов и баллад, не знает никто в этом городе… О, веселый Гарнак, как башка-то болит!..
Выговорив это, рыжий схватился за горло и мучительно рыгнул.
— Ты его знаешь? — спросил Трури, оказавшийся рядом с Каем.
— Нет, — ответил Кай. — Показалось…
— Одна медяшка! — заново начал рычать-причитать рыжий. — Одна-единственная медяшка, добрые господа! Не дайте помереть с похмелья самому талантливому менестрелю города Гарлакса… Да что там города — всего королевства!..
Кай посмотрел на юношу. Тот кивнул: один раз мальчику, другой раз — тавернщику, безучастно наблюдавшему за этой сценой. Пузо нырнул под стойку и вынырнул с полной кружкой в руках. Менестрель, не выпуская из рук своего инструмента, рванулся к стойке словно утопающий к берегу. Вытянув кружку одним глотком, он поднял расцветшее лицо. Перебитый нос его запунцовел.
— Другое дело, — рыкнул менестрель. — Чего угодно молодому господину? Веселую песенку? Э-эх, вы-ыбрал в жены я осли-ицу!.. — ударив по струнам, заревел он так, что Кай зажал уши.