– Ну раз так, присаживайтесь, если желаете. – Тиндвил кивком указала на кресло.

Эленд подтянул кресло поближе к ним двоим и сел.

– Мне нужен совет.

– Я уже дала вам все, что могла, – возразила Тиндвил. – Возможно, даже слишком много. Мое продолжительное присутствие здесь означает, что я приняла определенную сторону.

– Я больше не король. Следовательно, вы не можете быть за меня или против. Я просто человек, который ищет правду.

– Тогда спрашивайте. – Тиндвил наконец улыбнулась.

Сэйзед следил за разговором с нескрываемым интересом.

«Знаю, – мысленно согласился Эленд. – Я и сам не вполне понимаю наши отношения».

– Вот моя проблема, – сказал он вслух. – Я потерял трон во многом потому, что не хотел врать.

– Объясните.

– У меня появился шанс скрыть часть закона. В последний момент я мог сделать так, чтобы Ассамблея выбрала королем меня. Взамен я дал им часть информации, которая была правдой, но это стоило мне трона.

– Почему-то я не удивлена, – заметила Тиндвил.

– Я и не сомневался в вас. А теперь скажите, считаете, я поступил глупо?

– Да.

Эленд кивнул.

– Но, – продолжала Тиндвил, – вы поплатились троном вовсе не за это, Эленд Венчер. Это был эпизод, пустяк, слишком незначительный, чтобы списывать на него вашу масштабную неудачу. Вы потеряли трон, потому что не захотели приказать армии навести порядок в городе, потому что настаивали на слишком широкой свободе для Ассамблеи и потому что не наняли убийц или не использовали другую форму давления. Короче говоря, Эленд Венчер, вы потеряли трон, потому что вы хороший человек.

– А разве нельзя быть одновременно человеком, который прислушивается к своей совести, и хорошим королем?

Тиндвил задумалась.

– Этот вопрос стар как мир, Эленд, – вмешался Сэйзед. – Его все время задавали монархи, священники и простые люди. Даже не знаю, существует ли на него ответ.

– Я должен был солгать? – прямо спросил Эленд.

– Нет, – улыбнулся террисиец. – Возможно, кто-то другой и мог, окажись он на вашем месте. Но человек должен быть цельным. Изменить себе в последний момент, сказав неправду, означало бы пойти против своей природы. Мне кажется, для вас лучше именно то, что вы сделали, лорд Венчер.

– Его идеалы вызывают симпатию, – нахмурилась Тиндвил. – Но как же люди? Что, если они умрут, потому что Эленд не смог договориться со своей совестью?

– Не собираюсь с тобой спорить, Тиндвил, – улыбнулся Сэйзед. – Просто считаю, что он поступил верно. Это его право – следовать совести, а потом доверять провидению, которое должно заполнить все лакуны, возникшие из-за конфликта между моралью и логикой.

Провидение.

– Ты имеешь в виду бога? – уточнил Эленд.

– Именно.

Эленд покачал головой:

– Что такое бог, Сэйзед, как не механизм, который использовали поручители?

– Что заставляет вас принимать именно те решения, которые вы принимаете, лорд Венчер?

– То, что они правильные.

– А почему же они правильные?

– Не знаю. – Эленд со вздохом откинулся на спинку кресла. Он поймал неодобрительный взгляд Тиндвил по поводу позы, но проигнорировал его. Он не был королем и мог держаться неуклюже, если хотел. – Ты говоришь о боге, Сэйзед, но разве ты не проповедуешь сотню разных религий?

– Три сотни, если быть точным.

– И в какую из них ты сам веришь?

– Во все.

– Это бессмыслица. Ты мне только полдюжины описал, но я уже понял, что они несовместимы.

– Не в моем положении судить о правде, лорд Венчер. Я просто несу ее.

«Священники… – со вздохом подумал Эленд. – Иногда с Сэйзедом говорить, что с поручителем».

– Эленд, – голос Тиндвил звучал заметно мягче, – я по-прежнему считаю, что вы неправильно поступили в сложившейся ситуации. Однако Сэйзед в чем-то прав. Вы были честны с самим собой, а это, на мой взгляд, качество королей.

– И что мне теперь делать?

– Что пожелаете. Я никогда не пыталась сказать вам, что конкретно делать. Я просто делилась с вами знаниями о том, что люди в вашем положении делали в прошлом.

– И что они сделали бы? – поинтересовался Эленд. – Эти великие правители, как бы они поступили в моем положении?

– Бессмысленный вопрос! Они бы никогда не оказались в таком положении, потому что, прежде всего, не потеряли бы своих титулов.

– Так вот в чем все дело! В титуле?

– А мы разве не о нем говорим?

Эленд задумался.

«Что, по-вашему, делает человека хорошим королем?» – спросил он как-то раз Тиндвил. «Доверие, – ответила она. – Хороший король – это тот, кому доверяют его люди, и тот, кто этого доверия заслуживает».

Эленд поднялся:

– Спасибо, Тиндвил.

Террисийка слегка растерялась: нахмурилась, потом повернулась к Сэйзеду. Тот посмотрел Эленду в глаза и чуть наклонил голову. Потом улыбнулся:

– Давай, Тиндвил, нам надо вернуться к работе. У его величества, я полагаю, есть дела.

Тиндвил продолжала хмуриться, пока Эленд выходил из комнаты. Охранники пошли следом, когда он быстро зашагал по коридору.

«Я не стану таким, как раньше, – думал Эленд. – Не буду беспокоиться и переживать. Тиндвил научила меня не быть глупцом, даже если на самом деле меня никогда не понимала».

Через несколько минут он был в своих покоях. Прошествовал прямиком к гардеробной, открыл ее. Одежда, которую Тиндвил выбрала для него – одежда короля, – ждала внутри.

42

Некоторым из вас, должно быть, известно, что о моей памяти ходят легенды. Это правда: мне не нужна ферухимическая метапамять, чтобы мгновенно запомнить страницу текста.

– Отлично. – Эленд отметил угольным карандашом еще один сектор на лежавшей перед ним карте. – А что у нас тут?

Дему почесал подбородок.

– Грейнфильд? Это квартал знати, мой господин.

– Был когда-то, – уточнил Эленд. – Грейнфильд застроен домами близких родственников Венчеров. Когда мой отец покинул город, большинство последовало за ним.

– Тогда, вероятно, дома заняли переселенцы-скаа.

– Высели их.

– Прошу прощения, мой господин? – переспросил потрясенный Дему.