— Дурацкий смех, — сказала недовольно Светка.
Юнг покосился на нее.
Глаза ресницами прикрыла, качнулась из стороны в сторону.
— Ты хоть понимаешь, что ничего у нас с тобой не выйдет?
— Почему?
— «Почему»… Разные мы. Ты такой… чистенький. Разве тебе такая, как я, нужна?
— Нужна, — откликнулся Юнг.
— Как же. Я про папиков сказала, ты напрягся…
— Но ведь не было папиков, — напомнил он.
— Не было. А что было, ты знаешь?
— Мне все равно. Что бы ни было.
Ладонь положил на короткие светлые волосы, погладил, она зажмурилась, запрокинула голову.
Он придвинулся ближе, она его придержала. Юнг в темноте провел по лицу, почувствовал — влажное, теплое из глаз намочило ей щеки.
— Все-таки сволочи они, — сказала сухо, трезво.
— Кто?
— Люди. А ты не знал?
— Да… разные они.
— Ну мне-то все больше сволочи попадались. Я их притягиваю как-то. Думала, все от места зависит. Из Москвы сбегу, все по-другому пойдет.
— И…
— Как же. Объявление в газете прочла об отличной работе в Испании — официанткой в кафе, — поехала. Там паспорт отобрали, в комнату заперли, трое мужиков к вечеру ко мне завалились…
— Как же ты от них сбежала? — содрогнулся Юнг.
— Ты откуда знаешь, что сбежала?
— А разве нет?
— Сбежала. Но не сразу. А только на следующий день. К вечеру.
Вспомнила прокаленную за день каменистую узкую улочку, двоих ленивых полицейских в «сеате», типа, уверенного, что некуда ей теперь деться в синем такси-«мерсе».
Юнг почувствовал, как сжалась она вся. Хотел спросить, как же ее на Канары-то занесло. Но не стал. А она об этом сама собиралась ему рассказать и еще кое о чем предупредить, но не успела.
Юнг над ней наклонился, приподнял за плечи, губы ртом поймал, потянул в себя осторожно. Она ответила губами и всем телом — прижалась к нему, опрокинула на спину, руки его развела. Перекатились. Юнг ладонь бережно под затылок ей положил, лицом зарылся в прорезь блузки.
Руки скользили, освобождая пуговки, трава покалывала, земля отдавала набранное за день тепло, но они и так были в жару и ничего под собой не чувствовали.
Свету нашли на следующее утро в лесу.
Совсем недалеко она ушла. Видно оттуда было и стоянку их, и Тёму, дежурившего у костра. Она вся вытянулась, точно бежала от кого-то из леса, руку сжала в кулак, выбросила вперед — не то грозя кому-то, не то предупреждая. На шее три длинные раны со свернувшейся кровью. Несколько капель пролились на траву и там загустели.
Юнг ее нашел. Он и ребят поднял на поиски, не слушая подколок типа «обезьяна-2» и «горилла возвращается».
Когда они вслед за ним вошли в лес, он уже был там, сидел на земле, покачивая Светку на коленях, голову ее прижимая к груди, спрашивая подошедших по очереди с каким-то тупым удивлением: «Она холодная. Что, тело всегда так быстро остывает?»
И никого не хотел подпускать. Даже близко.
Крис наклонился посмотреть, он его отогнал. Тартарена и Тёму Крис сам отвел в сторону.
— Пусть побудет с ней, — сказал Крис.
Осмотрели место. Судя по следам, Света бежала из леса. Кто-то за ней гнался. Нагнал. Она отбивалась, вырвалась, ее настигли.
Три раны на шее, нанесенные чем-то острым, Крис успел разглядеть. Могли они быть причиной смерти?
Чуть подальше в лесу увидели рубашку Гены Жарикова. Она была словно разрезана в нескольких местах и в крови. Тела Гены Жарикова они не нашли. Что тут, черт возьми, произошло?
Вспомнили про дежурного. Тёма видел, кто куда ходил ночью.
Светка с Юнгом вышли ночью погулять вдвоем. Но в прямо противоположную от этого места сторону. Потом вернулись. Когда ушли Светка и Гена и как — вместе или порознь — Тёма сказать не мог.
— Надо все-таки осмотреть тело, — сказал Крис, глядя на Катю.
— Я? Почему я?
— Ну у тебя же папа хирург, — вспомнил Тартарен. — И шьешь по живому здорово.
— Он просто другого никого не подпустит, — глухо сказал Тёма.
— Сможешь? — спросил Крис.
— Н-не знаю, — поежилась Катя. — Ведь это же Света! Она вчера рядом с нами сидела. У костра.
— Нет, если боишься, лучше не надо… — заспешил Крис.
— Я попробую, — неуверенно согласилась Катя.
— А мы копать будем, — сказал ребятам Крис.
— Что копать?
— Могилу.
Катя опустилась перед Юнгом, тронула его за руку, которой он тело Светки прижимал к себе, снизу пытаясь поймать взгляд Димы.
Не поймала. Димка к себе тело прижал, головой затряс мелко, замычал.
— Ну тихо, тихо, — погладила по плечу. — Давай ее положим.
Гладила, подталкивала в спину, наклоняла, как будто Юнг и сам хотел положить Светку на землю, но не решался.
Потихоньку дотянулись до земли. Юнг стал на колени.
Катя осторожно потянулась к ранам на шее. Юнг крепко схватил ее за руку.
— Хорошо, хорошо, я трогать не буду. Я только посмотрю.
Три раны, длинные и неглубокие. Как будто кто за горло схватил, не удержал, Светка вырвалась, он напоследок ногтями кожу зацепил, длинно разорвал.
Крупных сосудов не задел, трахея цела, лихорадочно припоминала неизвестно откуда всплывшую анатомию Катя. Отчего же она умерла? Может быть, на теле есть раны? Потрогала пуговку на блузке, посмотрела вопросительно на Юнга, тот руку взял мягко, но крепко, сказал тихо и уверенно:
— Это кошка.
— Какая кошка? — не поняла Катя.
— Моя черная кошка. Кошмар из прошлого. Она всю ночь тут бродила, — зашептал лихорадочно, сбивчиво. — Рычала. Ты не слышала?
— Нет, — испугалась слегка Катя.
— И я. Раньше слышал. Я даже видел ее один раз — там, перед водопадом на поваленном стволе. А она так рычит: «Хры-ы-ыа-а-а… А! А! А!», — сдавленно, внутри себя, коротко и без слез зарыдал Юнг.
Тёма с Тартареном бросили разрывать землю ножом и палкой, разом повернулись к Юнгу.
Крис взглядом спросил Катю: «Помочь?»
Катя отмахнулась, обошла Диму, взяла за плечи, прижала к ногам.
Но он не стал тыкаться ей лицом в колени. Он рыдания свои сухие заглушил до дрожи, потом они сами ушли.
— Не веришь мне? — оглянулся он на Катю. — Вот смотри.
Потянулся к выброшенной вперед Светиной руке, попытался разжать пальцы, стиснутые в кулак.