— Катакоа, скажи им, что они получат свободу, если продолжат начатое мною дело — будут освобождать своих соплеменников на других рудниках.
Буканьер кивнул и сделал шаг.
Подняв руку, он прокричал нечто гортанное и непонятное. Однако невольники разобрали сказанное им и заволновались.
После недолгой кутерьмы к Олегу приблизились трое смуглых, истощённых туземцев со следами побоев и давних ран.
— Мой — Гуанакачири, — шлёпнул себя по груди самый высокий. — Кто есть ты?
— Капитан Эш, — спокойно представился Сухов. — Индейцы зовут меня Длинным Ножом.
Таино переглянулись, а в толпе прошёл шумок — это имя было известно даже среди невольников.
— Мы согласные воевать, — сказал Гуанакачири. — Мы потерять дома и жён, нам некуда возвращаться. Мы будем убивать испанцы и давать свобода тайно. Но мы не иметь оружие.
— Двадцать мушкетов ждут вас за этими воротами. Испанцам, у которых мы отобрали их, оружие больше не нужно — они мертвы. Есть ножи и сабли, порох и пули. Лошадей возьмёте в конюшнях. На первое время всего этого хватит, остальное добудете у захватчиков. Только уговор: не резать испанских женщин и детей, они не виноваты в ваших бедах. Согласны?
Катакоа старательно перевёл краснокожим рабам слова Длинного Ножа, и те дружно согласились.
Вряд ли, конечно, индейцы удержатся от «непропорционального насилия», но совесть Олегова будет чиста…
— Наш старейшина болен, — сказал Гуанакачири, — он не сможет садиться в седло.
Обернувшись к воротам, в проёме которых маячило человек десять, Шурик в том числе, Олег крикнул:
— Понч! Твоя помощь требуется! Веди, Гуанакачири.
Таино пошагал к хижинам, обходя раскопанные
ямы, полные грязной воды, и обычные лужи.
Вблизи хижины выглядели ещё ужасней, наполняя воздух зловонием.
Гуанакачири провёл освободителей в самое большое из обиталищ.
Оно было пусто, лишь на жалкой циновке в углу лежал старик, больше всего похожий на ожившую мумию. Вернее, на чуть живую.
Грудь его вздымалась, выделяя рёбра, впалый живот без лишних комментариев убеждал в скудости здешнего меню.
А вот лицо старейшины было совершенно спокойно.
Запавшие глаза, беззубый рот, перебитый нос — всё это были лишь отдельные черты, не застилавшие главного впечатления — достойного покоя.
Сухов только головою покачал: этот человек был свободен! Заточите такого хоть в самую глубокую темницу, он не утратит своей воли, ибо внутреннее благородство, честь и достоинство не покинут его нигде и никогда.
— Его имя — Каонобо! — выдохнул Гуанакачири.
При этих словах глаза старейшины открылись. Они
были ясны и полны печали.
— Это сам Длинный Нож! — с поклоном сказал Гу-анакачири. — Он освободил нас и дал нам оружие!
Губы Каонобо расползлись в улыбке.
— Хорошо… — тихим голосом сказал он.
— Позвольте врачу осмотреть вас, — почтительно произнёс Олег.
Пончик неуверенно присел рядом со стариком.
— Не стоит, — улыбнулся старейшина. — Хворь мою не в силах излечить никто, ибо имя ей — старость. Я умру сегодня, но испытывая великую радость — мой народ наконец-то свободен!
— Вряд ли это надолго, Каонобо, — покачал головою Олег. — Испанцев много, и за ними сила. Они всё равно покончат с тайно, и я уже говорил это — лучше погибнуть в бою, как подобает воину, чем быть забитым плетьми.
— Ты слышал это, Гуанакачири? — проговорил Каонобо. — Длинный Нож сказал правду.
— Да, старейшина, — поклонился Гуанакачири, — и я согласен с нею.
— Вот и хорошо… Оставьте меня все, я буду говорить с Длинным Ножом наедине.
Краснокожие и бледнолицые удалились, а Сухов опустился на колени и присел на пятки по индейскому обычаю.
— Я слушаю тебя, Каонобо.
— Чего ты хочешь, Длинный Нож? Что ты ищешь в нашем мире?
— В вашем мире? — насторожился Олег.
Внимательный взгляд старейшины он выдержал, не
дрогнув, не отводя глаз.
— Ты чужой здесь, я это чувствую.
— Ещё никто не признавал во мне чужака, — покачал головою Сухов. — Ты прав, Каонобо, это не мой родной мир. Я попал сюда не по своей вине. Отсюда и моё желание — вернуться туда, откуда я пришёл.
Старейшина кивнул удоволенно и закрыл глаза, словно устав держать их открытыми.
— Тебе нужно золото?
— Золото? — Олег пожал плечами. — Да нет… Золота у меня достаточно.
Каонобо растянул беззубый рот в улыбке.
— Так что же ты тогда ищешь? Славы?
— Пусть её ищут те, кому не хватает почестей.
— Тогда чего?
Сухов усмехнулся.
— Если честно, мне не хватает пяти или шести крупных изумрудов. Без них мы не можем вернуться. Моя задача — отобрать такие камни у испанцев или попросту купить их.
— Ага… Слушай меня, Длинный Нож, очень внимательно и ничего не упусти из моей речи. Я — не тайно. Мой отец был вождём-согамосо в землях муисков, зо-вомых также и чибча. Его звали Мичуа, сын Тискесу-се. — Старейшина вздохнул. — Наши долины были обильны зерном и плодами, мы строили храмы и возносили молитвы богу солнца Чиминицагахуа. Так было всегда, но вот испанцы прослышали, что у нас много золота, и они ринулись к нам, как бешеные звери, прозывая нашу страну на языке своих мечтаний — Эльдорадо. Они перебили множество народу, они хохотали, как безумные, срывая золотые пластины с кровель наших домов, алчность сжигала их изнутри. Мой отец сумел увести тысячу или больше женщин и детей. Они ушли по реке, которую испанцы зовут Метой. Она впадает в Ориноко. Тебе нужно будет проделать очень долгий и трудный путь, но ты и твои друзья будут вознаграждены. От тех мест, где Ориноко впадает в океан, надо плыть к устью правого притока этой великой реки — Карони. Поднявшись по нему на несколько миль, судно придётся оставить — через пороги и водопады ему не пройти. Лучше всего будет купить каноэ у индейцев варао, что живут в дельте Ориноко. Плывите по Карони вверх до самого Большого плато. В том месте, где в Карони вольётся река Каррао, разливается Лагуна-де-Канайма. Там будет ещё одна маленькая речушка, впадающая в Карони. Ты узнаешь её по белой скале. Поднимаясь по речке вверх, окажешься в тайном городе Маноа, где скрылся Мичуа и где похоронили его. Там ты обретёшь изумруды любого размера и в любом количестве…
— Мне много не надо, — улыбнулся Олег.
Каонобо ответил на его улыбку и сказал:
— Запоминай путь.
Старейшина подробно рассказал, как добраться до убежища согамосо, бежавшего от испанского нашествия, перечисляя вехи — приметные скалы: Белую скалу. Двухглавую, Скалу рисунков, Падающую, Скалу-с-шап-кой-на-вершине…