– Да не вопрос… Опознал сегодня Репня?
– Ну, опознал! И че? – Казалось, арестант вот-вот смачно сплюнет через зубы.
Максим на всякий случай сжал в кулак лежащую на столе руку. Он ведь и зубы пересчитать может за такое дело.
– На больничке Репень. Скоро жди его в гости.
– На больничке? – сошел с лица Чебуков.
– Ранили его. При задержании… Отсрочка у нас вышла, сразу должны были его взять, вместе с тобой, а сколько времени прошло… Ну да ладно, главное, что взяли… Он знает про тебя. Как ты братву сдал, знает.
– Кто сдал? – пугливо дернулся парень.
– Ты сдал… Вот я и спрашиваю, как там на хате, не обижают?
– Никого я не сдавал!
– Да ты успокойся, мы же люди, а не звери. Мы его в другой изолятор отправим, так, чтобы он с тобой не пересекался. Ну, и чтобы слухи не распускал.
– Э-э… Да мне бояться нечего… – с бледным видом пробормотал Чебуков.
– А ты и не бойся. Пусть Репень боится. Он тоже нам много чего интересного рассказал… Ты пока здесь сидел, твои подельники человека, считай, убили. Ключи от машины забрали, а саму машину не тронули. Как это объяснить?
– Ну, не знаю.
– А я знаю. Это было не ограбление, это было заказное убийство. Вопрос: кто заказчик?
– Кто?
– Вот я и хочу от тебя это узнать?.. Может, вы и раньше по таким заказам работали? Может, вы не только грабили, может, и заказными убийствами занимались.
– Да нет, не был такого!.. Я бы свалил, если бы было!..
– А в Бочарове вы с кем работали? Или на кого?
– Да нет, на самих себя работали, я же говорил. Конюх старший, мы под ним…
– А про кого слышал? Ну, из местных?
– Ну, в Платовке мужик какой-то был… Ну, я говорил, Конюх его случайно встретил. В кабаке они с ним были…
– Да, говорил. Он с этим мужиком срок мотал?
– Ну да.
– Кличка? – не отступал капитан.
– Да не знаю я…
– Чем занимается?
– Без понятия… Я про него вообще ничего не знаю.
– А Юрша знает?
– Ну, вы с ним поговорите…
– Может, лучше о женщинах поговорим?
Максим достал фотографию Батыгиной, показал Чебукову, но в глазах увидел только гормональный всплеск – реакцию на красивую женщину. Узнавания он не засек.
– Знаешь, кто это?
– Нет.
– А про Батыгина что-нибудь слышал? Может, говорили о нем, что-то планировали насчет него?
– Не знаю.
Напрасно Максим запугивал Чебукова возможными проблемами, не смог парень ему ничем помочь. Или не захотел, или действительно ничего не знал.
Чебукова увели, а на его место доставили Юршова. Но ничего нового Максим и от него не узнал.
Телефонный звонок прострелил утро автоматной очередью. Мозг еще не проснулся, но в сознании шелохнулось недоброе предчувствие. Одинцов схватил мобильник и едва не раздавил его со зла, услышав дурную новость. В больнице, не приходя в сознание, скончался Репьев. И убийственный наркоз, судя по всему, был ни при чем. Причина банальная – в простреленном легком образовался и оторвался тромб. Но ведь это можно было предотвратить. Есть же специальные лекарства, которые препятствуют образованию тромбов, после операции такая терапия, как правило, обязательна. Но, видно, на Репьеве сэкономили. Он же преступник, а к ним какое отношение…
– Что случилось? – встревоженно спросила Люба.
– Случилось, – зло отозвался Одинцов.
Чебуков и Юршин ничего не знают, Армяк и Аскар на том свете, Лютого застрелили при задержании, Репьев умер в больнице, а Конюх в бегах. Бартеньев сделал все, как надо, поставил на уши всех, кого мог, но преступника, увы, по горячим следам не взял. Поиск продолжается, но будет ли от этого толк?
– Я пойду!
Максим вскочил с постели, смахнул со спинки стула рубашку.
– Ты куда? Еще шести нет!
– Нормально.
– А пришел во сколько? Ты вообще хоть спал?
– Мне много не надо.
– И когда тебя ждать? – набрасывая на себя халат, спросила она.
– Не знаю.
Люба проводила его до дверей, там он остановился, развернулся к ней лицом, взял за плечи, посмотрел в глаза.
– Так будет всегда. До самой пенсии. Ты должна привыкнуть. Если нет…
– Что – если нет?
– Моя первая жена не смогла к этому привыкнуть… Никто не может…
– Я смогу!
Одинцов кивнул, поджав губы. Он, конечно, ей верит, но не на все сто.
Через пятнадцать минут он был в больнице, допросил сержанта, который охранял палату, составил список всех, кто входил в палату. Особенно его интересовали медсестры, которые ставили уколы и поддерживали жизнеобеспечение. И в морг он спустился, и труп осмотрел, и еще велел взять его под присмотр до того, как судмедэксперт проведет вскрытие. Он должен был обеспечить тщательное расследование по факту гибели гражданина Репьева.
* * *
Бартеньев устало покачал головой. Не верил он, что Репьева убили.
– С чего ты взял, что его убили?
– Сам в это не верю. Но вынужден рассмотреть эту версию. – Одинцов угрюмо посмотрел на своего молодого начальника.
Пусть Бартеньев не думает, что перед ним оправдываются. Он на самом деле очень сомневался в своем предположении.
Судмедэксперт провел вскрытие; заключения пока не дал, но судя по предварительному обследованию, Репьев умер естественной смертью. Сестра дала показания, отчиталась по всем лекарственным препаратам, которые ввела в кровь больного, – ничего подозрительного Максим не заметил. И все равно предположение осталось в силе.
– Батыгина заказали. Суконцеву заказали. Кто? Судя по всему, один и тот же человек. Исполнители точно одни и те же.
– И что из этого следует?
– Батыгин – человек из мира больших денег. В этом мире водятся опасные акулы. Может, кто-то из этих акул заказал Батыгина.
– А Суконцева здесь при чем?
– Не знаю… Возможно, она что-то знает.
– Знает и молчит? Уж тебе бы она сказала.
– Ты давно женат?
– Два года, – встрепенулся Бартеньев. – А что?
– Ты хорошо знаешь свою жену? Ты знаешь, что у нее в мыслях? Ты знаешь, чем она дышит, когда ты на работе?..
– Ну-у…
– Женская душа – потемки.
– Ну, не знаю…