Он написал его большими буквами на картонной обложке.
Но дальше заглавия дело не пошло.
Так и прошел его звездный час.
Он никогда от этого не оправился.
И вот в один декабрьский день он встретил Стеллу, Адриана и Тома в аптеке. Мальчик сидел на плечах отца и играл на губной гармошке. Аптекарша растрогалась, попросила его сыграть рождественский мотив, он пожал плечами и сказал, что только малыши еще верят в Санта-Клауса, а он большой парень.
– Какой он славненький! – умилилась аптекарша. – И при этом какая сильная личность!
Вся ярость, вся разочарованность Рэя в один миг перенеслась на Стеллу и Адриана. Да по какому праву эти двое счастливы, скажите вы мне?
И он решил нанести решающий удар.
Он заявил в полицию на Адриана. Указал, что у него нет удостоверяющих личность документов.
Полицейские явились на «Железку». Потребовали от Жюли, чтобы она показала им записи о зарплатах и о составе работников, угрожали ей штрафом и тюрьмой, если будет доказано, что она приняла на работу беженца-нелегала. Она успокаивала их, говорила, что все ее бумаги в безупречном порядке, но чувствовала, что вскоре ее аргументы иссякнут.
Несколько месяцев ей удавалось их дурачить.
Они приходили постоянно и неустанно. Не решались взяться за нее всерьез из страха перед ее отцом, но их подстегивал Рэй, который твердо решил добиться своего.
Как-то вечером, уложив Тома спать, они ужинали на кухне, и Адриан объявил: «Я ухожу, ухожу, не хочу, чтобы у Жюли из-за меня были неприятности. Знаю здесь неподалеку одно секретное место, там они меня не найдут».
Стелла пригладила белокурую прядь, мазнула по губам бледно-розовой помадой, надела длинные серьги, влезла в черные балетки, купленные за шесть евро на распродаже товара со склада, вышла из ванной и вернулась в комнату.
Адриан ждал ее. Он лежал, скрестив руки на животе, красный огонек сигареты в его пальцах буравил ночь. Она посмотрела на огонек, внутренне сжалась в комок. По спине побежали мурашки.
Он хрипло сказал: «Не шевелись, дай мне посмотреть на тебя».
Она вздрогнула, обняла себя руками.
– Ты так прекрасна, принцесса моя.
Он взял подушку, взбил ее рукой.
– Иди сюда.
Она не двигалась с места, пока он дрогнувшим голосом не повторил:
– Иди ко мне…
Она медленно подошла, поправляя на ходу бретельку на платье, села на край кровати, он подвинулся к ней поближе.
Раздавил сигарету в пепельнице.
Красный огонек в ночи погас. Она глубоко вздохнула.
Он приподнялся на локтях, выпрямился, притянул ее к себе. Начал гладить ее повсюду, по ягодицам, животу, бедрам. Прижал ее к себе, запустил ей пальцы в волосы, ероша светлые пряди, коснулся рукой ее лба. Его широкая, грубая, горячая ладонь, казалось, запоминает очертания ее головы.
Стелла закрыла глаза, приготовившись к новому путешествию.
Адриан посмотрел на нее, и в глазах его горел неугасимый огонь желания.
«Возьми меня, делай со мной все, что хочешь», – думала она, касаясь его груди губами.
Силач и Полкан ворчали под дверью.
Они покатились по кровати. Адриан лег на нее, поцеловал, потом оторвался и стал пристально глядеть, лаская взглядом.
Она следила за его движениями, отворачивалась, делала вид, что смотрит в сторону. Губы Адриана коснулись ее шеи, потом спустились ниже.
Она слышала, как включился обогреватель, как подрались коты на улице. Еще успела подумать, что Рэй Валенти, вместо того чтобы разлучить их, лишь сделал крепче узы, которые их связывали. Исключил из их жизни привычку и рутину, и теперь эти крики и жадные губы, это вечное бегство, эта лихорадка погони делает каждую их встречу новой и неповторимой.
А потом она уже ни о чем не думала, ничего не слышала, унеслась далеко-далеко на волне наслаждения, такого сильного, что, казалось, тело ее вибрирует, и бьется, и взрывается в ритме колыхания деревьев и криков лесных зверей.
Стелла принесла маме в больницу книгу Жозефины Кортес.
Каждый вечер она начинала новую главу. Леони слушала так, словно ей нужно заучить текст наизусть.
– Это всего лишь выдуманная история, мам, не забивай себе голову, не старайся запомнить все!
– Да, но эта история написана как будто специально для меня.
Это была история про неуклюжего, неуверенного в себе юношу, который познакомился с Кэри Грантом, был потрясен и влюбился по уши. В книге переплетались рассказы о жизни актера, его карьере, его увлечениях и о короткой дружбе с героем книги в Париже в шестидесятые годы.
– Иногда, – продолжала Леони растроганно, словно согретая этим воспоминанием, – вечером по телевизору показывали фильмы с Кэри Грантом, а Фернанда любила старые фильмы. Настолько любила, что не обращала на меня внимания, и я могла смотреть их, тихо присев в уголочке. Я делала вид, что вяжу, но сама не упускала ни одной детали. Кэри Грант был настоящий красавец. И прекрасный актер при этом.
– Вполне возможно, – отвечала Стелла, которая не видела ни одного фильма с участием Кэри Гранта.
– А перечти мне тот отрывок, который ты закончила вчера вечером…
– Ох, мам, может, не надо заставлять меня по двадцать раз читать одно и то же?
– Ну один разочек…
Стелла вздохнула и перелистала несколько страниц назад.
– Такими темпами мы никогда не дочитаем до конца!
– У нас полно времени, детка моя дорогая, доктор Дюре мне подтвердил это сегодня утром.
– Ну и ты решила воспользоваться. Ты заметила, что уже начинаешь капризничать?
Леони засмеялась удивленно, словно никак не могла применить к себе слово «капризничать». Как будто ей на плечи накинули теплую, мягкую, невесомую кашемировую кофту, которая ласкает кожу, озаряет жизнь веселым светом и придает ощущение, что она – важная, прекрасная дама. Стелла так рада была впервые за много дней услышать ее смех… Она начала читать:
«Кэри сказал, что в жизни мы часто женимся на людях, похожих на наших родителей, и что так делать не стоит, потому что тогда вся история повторяется и нет этому конца.
Он еще рассказывал мне о своих первых годах в Нью-Йорке, когда он умирал с голоду и у него не было друзей.
Как-то раз он встретил знакомого и рассказал ему, в каком бедственном положении он находится. Тогда этот друг, которого звали Фред, забрался с ним на крышу небоскреба. День был дождливый и пасмурный, вокруг ничего не было видно больше чем на десять метров. Фред сказал, что за этим туманом наверняка великолепный пейзаж и то, что они его не видят, не значит, что его не существует. Верить в жизнь – это знать, что за туманом найдется место и для тебя, сказал еще Фред. Сейчас ты ощущаешь себя маленьким и несчастным, незначительным, но где-то за этой серостью тебе предназначено твое собственное место, на котором ты будешь счастлив… Так что не суди свою жизнь в соответствии с тем, что происходит в ней сейчас, думай лучше об этом месте, которое ты обязательно займешь, если будешь к этому действительно искренне стремиться.