— Знаешь, это и вправду так приятно!
До приезда родителей оставалось полчаса, и они пролетели как один миг. Марина с Игорем расставили закуски на столе в комнате. Игорь не поскупился: все, что нравилось Стернину, присутствовало — икра черная и красная, осетрина, семга, морские гребешки в укропном соусе, огурчики соленые. Салаты были магазинные, из «Седьмого континента», ну а водка — «Кристалловская». Все это уже стояло на столах, когда в дверь позвонили. Муравьев открыл, вежливо посторонился, пропуская в тесную прихожую дорогих гостей, за которыми стояли два амбала в кожаных куртках. Их в квартиру не пригласили, а они не обиделись, остались стоять на лестничной площадке.
— Как у вас вкусно пахнет, Игорь! — сказала Лилия Максимовна. — У меня уже слюнки текут, честное слово.
Она протянула Муравьеву большой торт, он отложил его в сторону, помог Стерниной снять плащ. Ее муж сам разделся, достал из пакета бутылку водки. Муравьев жестом пригласил его в комнату, а там родителей встречала уже Марина.
— Сегодня мы угостим вас цыплятами табака и лобио, — торжественно объявила она.
— Очень интересно, уже хочется попробовать, — сказала Лилия Максимовна. — Ты мне рассказывала, что этот парень прекрасно готовит.
— Нет, Лилия Максимовна, сегодня готовила Марина, а я только ей помогал, — сказал Муравьев.
Стернин иронически хмыкнул, оглядывая квартиру, поставил водку на стол и сказал:
— Ну, в то, что известный артист хорошо готовит, я еще могу поверить, но дочь-то свою я хорошо знаю. Ты действительно сама готовила?
— Да, сама. На горячее будет…
— Ну, хорошо, дочка, мы ненадолго, до горячего, может, и не досидим…
— Ах так?! — рассердилась Марина. — Садитесь за стол! И начнем — именно с моего горячего! Игорь, я сама наполню тарелки!
Марина убежала на кухню. Муравьев усадил Лилию Максимовну на диван, наполнил все рюмки, одну протянул будущей теще, другую — Стернину.
— Иван Тимофеевич, Лилия Максимовна, Маринка и вправду готовила сама. Но дело не в этом. Я хочу вам сказать спасибо за прекрасную дочь, она просто чудесная девчонка, и я… сделаю все, чтобы она была счастлива. За нее!
— Это можно, — сказал Стернин.
Они выпили, банкир сел рядом с женой, Муравьев — на стул с противоположной стороны стола. Марина поставила тарелки с лобио и цыплятами табака перед родителями, принесла еще две тарелки, для себя и Муравьева, села рядом с ним на стул.
— Значит, сама готовила? — уточнил Стернин.
— Именно! — сказала Марина.
— Ну, то, что моя дочь готовит, уже событие. А если это еще и съедобно… Попробуем.
Он зачерпнул вилкой лобио, сунул в рот, удивленно поднял брови. Потом схватил пальцами кусок цыпленка, откусил и блаженно зажмурился.
— Что, Ваня? Это вкусно? — спросила Лилия Максимовна.
— «Арагви», Лиля! — закричал Стернин. — «Арагви» нашей молодости, ты попробуй, попробуй! Фантастика! Нет, эти ребята мне нравятся! Пока все не съем, я отсюда не уйду. Игорь, под такую закуску надо бы налить, а?
Муравьев по новой наполнил рюмки, но теперь уже тост провозгласил Стернин, прямо как на свадьбе — «за молодых». Ну кто ж будет возражать?
Через полчаса тарелки с горячим были пусты, а за столом царила непринужденная и вполне родственная атмосфера.
— Вот эти самые морские гребешки, — увлеченно говорил Стернин, — теперь деликатес, а ведь в семьдесят четвертом, когда я был студентом Плехановского, после армии поступил, мы ими закусывали портвейн «Три семерки». Дешево и сердито получалось. Вроде кильки в томатном соусе, может, чуток дороже, но только чуток.
— Ох, Ваня, это лучше, чем в самом приличном ресторане, — сказала Лилия Максимовна. — Ты не находишь, что наша девочка расцветает прямо на глазах?
— А что тут плохого? Она, как говорится, в надежных руках, — сказал Стернин. — Марина, тебя можно на минутку? Выйдем на кухню, есть разговор.
— Хорошо, папа, — согласилась Марина.
На кухне Стернин положил на стол перед Мариной ключи, негромко сказал:
— Это ваша квартира, четыре комнаты, сто пятьдесят метров неподалеку от нас…
— Ты что, пап? — изумилась Марина.
— Молчи, дочка. Я понимаю, что Игорь не согласится, но там уже обживает, так сказать, территорию Мария Петровна. Будет работать на нас и на вас. Но жить — с вами, так она захотела.
— Молодец, Петровна!
— А когда у вас будут дети… Да в любой момент — живите и, так сказать, будьте счастливы.
— Папуль, я тебя люблю, — сказала Марина, целуя отца.