Лева этого не видел. Вытянув шею, он таращился в направлении сарая и пытался угадать, что там делает враг.
— Лева… Галя… — проскулила я.
Лева развернулся, охнул и метко пяткой пнул Зайцеву в живот.
Оживший манекен во фланелевом халате тихо хрюкнул и как подкошенный рухнул в траву. Очень захотелось доползти до подруги и узнать, как у нее дела, но Лева придавил меня к земле и грозно рыкнул: «Не дыши!». Я послушно затаилась.
Очень медленно, почти неслышно, на нас надвигались фары. Лучи скользили по обочине, машина ползла по дороге, и я с трудом подавила в себе желание вскочить на ноги и броситься наутек.
Добравшись до лужи, джип свернул направо. Хрустя высоким травостоем, машина объезжала лужу с противоположной от нас стороны. Если бы мы залегли там, сейчас под колесами внедорожника хрустели бы наши кости. К счастью, справа оставался участок утрамбованной земли, и Борис свернул туда.
Завороженные пугающим, плавным ходом машины, мы смотрели ей вслед сквозь стебли травы.
— Сейчас он будет объезжать деревню, — шепнул Лев.
И точно. Не меняя скорости, как корабль-призрак, машина плыла по спящей деревне. Пара бдительных собак лениво тявкнула и смолкла.
— Остановился на том конце, — сообщил Лев.
Приподнявшись, упираясь локтями в сырую землю, мы смотрели, как метрах в пятистах от нас скупо горели габаритные огни Левиного джипа, лишившегося своего хозяина. Освещая фарами дорогу через поле, Борис стоял у крайнего дома и, видимо, думал: хватило ли у нас времени добежать до леса?
Через какое-то время машина резко тронулась с места и понеслась вперед. Не доверяя собственным расчетам, Борис решил проверить дорогу до конца.
Из зарослей травы у наших ног прозвучал невнятный набор витиеватых ругательств. Это Зайцева, стукнутая Левиной пяткой, одурманенная какой-то Бориной гадостью и сырая от родимого чернозема, пыталась разобраться в ситуации. Конечно, ей сейчас непонятно было, с какой такой радости она, приличная женщина, валяется в какой-то мокроте, одна, ночью и так далее.
— Галя, — я дотянулась до сидящей подруги и потянула ее наземь за полу халата, — ложись полежи.
Галка молча отпихнула мою руку и собралась вставать. Несчастная подруга совершенно ничего не соображала, не воспринимала и не слышала.
— В принципе я могу ее отключить, — задумчиво проговорил Лев.
— Кулаком?! — возмутилась я.
— А что ты предлагаешь?
— Сиди здесь, — сказала я, вскочила на ноги и помчалась к дому. Объясняться с Левой я не стала из вредности, помня о решительных действиях друга у навозной лужи.
В принципе огромный боксерище мог треснуть Зайцеву по кумполу и обездвижить на некоторое время. Но где уверенность, что Лева Гале чего-нибудь не сломает или она не очнется потом в самый неподходящий момент?
Где-то в доме осталась бутылка ядовитого «Спецназа». Отрава, подмешанная Борей, оказалась не смертельной (Зайцева тому доказательство), но действенной. Глоток пойла превратил подругу в бесчувственное, послушное бревно. Такое Буратино можно таскать на плече, валять в траве и прятать где угодно.
В том, что Боря пристрелит Галку, как только увидит, я не сомневалась. Зайцева знала об убийце больше нас с Левой, вместе взятых, и была для него опасна.
Вбежав в дом, я споткнулась о порог и пролетела сени легкокрылой птицей. Ну-ка, куда Лева, переворачивая стол, дел пойло?
Ряд аккуратно составленных бутылок и банок стоял на подоконнике между горшками с геранью. Дернув «Спецназ» за горлышко, я в прежней легкокрылой манере понеслась к знакомой луже и друзьям, лежащим в бурьяне. Обернувшись на лету, увидела — от леса, колеблясь на ухабах, плывут фары.
Он нас не оставил. Возвращался.
Отрывок из записок наемного убийцы.
«Постепенно звон в ушах затих, Ювелир осторожно перевернулся набок и с облегчением почувствовал — все кости целы. Ковер смягчил падение.
Нашарив в кармане куртки зажигалку, киллер чиркнул кремнем, и толстый язычок бензинового огонька осветил стены мрачного, обшитого досками подвала, пустые овощные ящики, полки с первыми соленьями. Подвал оказался меньше, чем представлялось Ювелиру. Не так далеко от себя киллер нашел свое оружие.
«Дом нежилой наполовину, — вспомнил он. — А это значит, что где-то должен быть проход под вторую, заброшенную часть».
Узкий проход между овощными ящиками заканчивался тупиком. Деревянная обшивка стен выглядела совсем древней, а доски, перегораживающие тупик, тоже были старыми, но не настолько.
«Перегородка появилась здесь позже», — решил Ювелир и приблизил к доскам пламя зажигалки. Оранжевый язычок юркнул к щели, и киллер постучал пальцами по дереву. Звук получился сухой, легкий, говорящий о непрочности досок.
Ювелир погасил огонь, переложил оружие за пояс брюк и, оперевшись руками о борта ящиков, что было сил обеими ногами врезался в стену.
Хватило одного удара. Доски разломились, и их остатки киллер убрал руками.
Запах гнилья и мокрой земли говорил о полном запустении этой части дома. Потолок опасно провисал над головой. Освещая путь огнем, Ювелир искал выход. Держа зажигалку у потолка, убийца ждал, когда пламя дернется.
Наконец язычок уверенно взял курс на прямоугольный вырез в потолке.
Ювелир вернулся к сломанным доскам, выбрал самый крепкий и длинный обломок и ткнул им в люк. Раз, второй… и утопленная временем в пол крышка подпрыгнула и ушла вверх.
Несколько заноз обожгли пальцы и ладони убийцы, но, не обращая внимания на боль, Ювелир отбросил в сторону измазанную кровью доску, подпрыгнул и зацепился руками за края лаза. Рывок. Послушное тренированное тело взметнулось над провалом…
Внутренности дома встретили Ювелира кромешной мглой. Закрытые ставнями окна не пропускали лунный свет. Не доставая зажигалки, осторожно двигаясь вдоль стен, убийца нашарил ручку комнатной двери. Она была незаперта.
На полу в сенях во множестве валялись какие-то вещи. Опасаясь еще одного падения, Ювелир чиркнул кремнем зажигалки и осветил помещение, забитое хламом. Словно собираясь к переезду, в сени вынесли сундуки, чемоданы, стопки перевязанных бечевкой книг, всюду валялись старые сапоги и пыльные калоши.
Киллер обошел свалку и приблизился к входной двери. Если она такая же основательная, как на половине Галины, выходить придется через окно. Впрочем, штабели кирпича, помнится, лежащие у крыльца этой части дома, давали надежду на то, что в этой половине строения все давным-давно сгнило. Стройматериалы завезены не случайно — дом собираются перестраивать.
Толкнув дверь плечом, Ювелир услышал, как жалобно скрипнули петли в старом дереве, на голову посыпались трухлявые щепки… Зажав пистолет в правой руке, Ювелир подпрыгнул словно мячик и сильным точным ударом снес дверь с петель.