Еще даже не виднелось впереди озеро, когда Зоя вдруг испуганно схватила мужа за руку, вдохнув со свистом, не посмев даже ахнуть. Быстро перехватив ее взгляд, мужчина повернул голову туда, где на холмике между деревьев стоял… волк. Желание кинуться бежать было пересилено, когда Олег, забыв вдохнуть от страха, понял — не волк. Собака. Судя по виду, овчарка, но какая-то неухоженная, очень крупная, но не откормленная. Морда у собаки была такой, что сразу скажешь — не в одной переделке побывала она за свою жизнь. Страшные, не злые, но и не по-собачьи запуганные глаза, глубоко посаженные и делавшие вместе с торчащими ушами и густой шерстью овчарку похожей на волка, участок белой шерсти между глаз и уродливый шрам через всю морду.
— Чего он? — прошептала Зоя.
Олегу тогда показалось глупо — с чего именно «он»? Собака, она и есть собака. Но потом понял — не она это, точно — он, пес.
— Пошли, — так же тихо произнес он, дергая ее за руку и направляясь дальше.
Они старались не оборачиваться, но уже через несколько шагов поняли — пес тут не один. С другой стороны следовали за ними по пятам еще две похожих, словно помесь овчарки и еще кого-то, но по морде видно было породу. Один крупнее — самец, вторая — мельче да и шла в стороне, видимо опасаясь еще, но вместе со всеми постепенно сужая круг. Вскоре заметил Олег и еще троих — рыжевато-коричневую с драными боками и с ней двух совсем молодых, меньше размером, но следовавших за ней.
— Оле-ег, — проскулила Зоя, крепко держа за руку. — Ну что делать-то, ну? Идут же… Ой, господи, это нам за Наташку…
— Дура, — прошипел Олег, оглядываясь и видя собак совсем рядом. — Вон гляди, до озера рукой подать, сейчас дойдем, а там, чай, в воду не полезут.
— Да какое дойдем…
Позади уже слышалось рычание. Стая окружала. Олег видел еще двух, одна из которых без перерыва теперь скалила клыки. Зоя жалась к мужу, но продолжала идти. Собакам нельзя было показывать страха, это Олег знал. Но одно дело — наедине с Найдой на цепи, другое — стая диких в глухом лесу. Колени начинали дрожать. Рычание усиливалось.
Вдруг одна из собак, подскочив сзади, быстрым укусом схватила его за ногу — и отскочила, словно издеваясь, проверяя, насмехаясь. Зоя закричала — и бросилась бежать.
— Дура! — Олегу ничего не оставалось, как сделать то же самое.
Он не видел, куда бежит жена, но зачем-то крикнул:
— На дерево давай! — понимая, что сама она сейчас ничего сообразить не сможет.
Зоя кинулась было в сторону, но поздно заметила, что и там ждут — та, что с рыжей шкурой, оскалилась, не дав женщине дороги. Крик Олега был к месту, но найти бы это дерево. Не в силах бежать молча, Зоя визжала и кричала так, словно ее уже терзали собачьи клыки. Она слышала про волков в здешних местах и в леса далеко потому никогда не ходила. Только бы не меня — единственная мысль вертелась в голове вместо молитвы, когда наконец наткнулась глазами, спотыкаясь на корнях, торчащих из земли, на сучки на сосне впереди себя. Сосна была молодая, неуклюжая, специально для нее. Зоя с набега ухватилась за ветки и подпрыгнула, повисая и крича, пока внизу две собаки, одна из которых была та рыжая, с шумом останавливались, скользя лапами на сухих иглах, и начинали рычать и лаять. Насилу уцепившись крепче, Зоя подтянулась и поднялась выше, но так, чтобы выдержало ее дерево. Вцепилась намертво, так что заболели пальцы. Дыхания от ужаса не хватало; уткнувшись лбом в ствол сосны, Зоя сидела и беззвучно сдавленно рыдала от страха, слыша, как внизу беснуются собаки.
До озера оказалось куда дальше, чем Олег думал. Бегать он давно отвык — сидение в четырех стенах не располагало к таким умениям. Но сейчас несся так, как, наверное, никогда в своей жизни. Он слышал, как по пятам за ним мчится, тяжело стуча лапами по земле, матерый вожак. Остальных тоже слышал, но они словно намеренно держали дистанцию. Словно с ним хотел покончить именно лидер… погоня могла прекратиться давно, Олег выбивался из сил, но твари словно измывались, рычали в спину, двое обошли и бежали в стороне. Изматывали…
Заметив озеро, Олег, сам от себя не ожидав, припустил еще быстрее. Он словно бы оторвался, и ликовал. Съели? Не возьмете! Подбегая к кромке воды, он с разбега, разбрызгивая ее во все стороны, кинулся сразу вплавь. Вода была холодной, говорили, тут бил на дне из-под земли холодный источник. Плавать Олег умел и быстро оказался на расстоянии от берега и обернулся, балансируя на поверхности воды.
Сердце у него ухнуло куда-то на дно озера, когда он увидел целую стаю, в ряд выстроившуюся на берегу. В этот момент он понял — не спасся. Эти будут ждать.
Так и вышло.
Несколько раз пытался он обогнуть стаю и проплыть к другому краю, но кто-то непременно прослеживал его путь, труся по берегу вслед. Олег устал, ноги начинало сводить от холода. Нелепая мысль, что их станут искать, была гиблой надеждой. Но выходить к ним он не станет, ни за что…
Шрам, Рыжая, Хромая, Лапка, Малыш, Луна, Охотник и Лютик стояли на берегу. Они ошиблись. Много месяцев прочесывая лес в поисках своей дочери и сестры Найды, они нашли ее запах, но видимо, здесь она не бывала или бывала давно и не в этой своей лучшей жизни. А люди, что спалили огнем ее запах, поплатились за это.
Если бы знали собаки, кого загнали в озеро, не дали бы ему шанса сюда добежать. Глядя, как человек барахтается, как становятся судорожными его движения и, с гортанным хрипом несколько раз проваливаясь под гладь воды, он наконец исчезает, оставляя за собой только круги на черной поверхности озера, Шрам ничего не чувствовал. Он не нашел свою дочь. Но он будет искать. И непременно найдет ее когда-нибудь.
Найдет, чтобы понять, что у нее все хорошо, что человеку стоит жить среди людей. И чтобы навсегда запомнить ее — и отпустить.
Сергей Ильич приехал на работу раньше обычного, взволнованный, с каким-то запечатанным пакетом в руках, и сразу велел найти Лену. Дежурная медсестра сообщила, что Лену подменила рано утром — у той дома начала рожать кошка, и Лена по звонку мамы стремглав бросилась отпрашиваться принимать роды. Сергей Ильич несколько секунд вдумывался в сказанное, а потом вдруг захохотал. Громко, радостно, как ребенок.
— Сергей Ильич, ну вы чего, — в шутку обиделась молоденькая медсестра, совсем недавно поступившая к ним на работу. — Ну кошка же тоже живое существо! Тяжелых у нас нет, если что — она сказала звонить…
— Кошка, — сдавленным от смеха голосом повторил главврач. — Нет, кошка это… да, я понимаю. Сколько там у нас кошки рожают? Приняла она уже, как думаешь?
— Не знаю… А что-то случилось?
— Ты ей позвони через часок. — Доктор перестал смеяться, но светлая улыбка не сходила с его губ. — Скажи, я узнал, кто такая наша Найда.
Девочка сидела в своей палате, которую уже давно не запирали на ключ, и переодевала свою куклу. Иголки с нитками выдавали им только вместе с Леной, которая в свободные минутки забегала и помогала разнообразить гардероб Вероники — так выбрала назвать куклу девочка. Имя куклы, Лены, свое и даже «дядя Сережа» она произносила уже без запинки. Сергей Ильич вошел и прикрыл дверь. Девочка обернулась, улыбнулась ему и вернулась к платью. Она уже не кидалась ластиться, а чаще спокойно заканчивала дела и приходила сама к присаживавшемуся на край ее кровати посетителю.