Кажется, снаружи кто-то куда-то отплыл. Ситуация стабилизировалась. Опять тяжелый взгляд стальных глаз русского офицера уперся в бегающие глазки туземного проходимца – наверное, таким я и представлялся.
– Это все, с чем вы к нам прибыли?
– Отнюдь, – очень серьезно сказал я. – Предлагаю вот прямо здесь и сейчас составить договор между Российской империей и Ситка-куаном. Договор о правах и обязанностях, о разграничении полномочий, разделе угодий. Примерно так: индейцы предоставляют землю для русского поселения, плюс угодья для выпаса скота и организации огородов, выделяют места для ловли рыбы. Русские обязуются прекратить промысел бобров в проливах и оказывать Ситка-куану военную помощь в случае конфликтов с соседями. Право добывать здесь пушнину имеют только индейцы. Ее скупка осуществляется по установившимся ценам. Формальных препятствий для составления такого акта, кажется, нет. Вы здесь являетесь полномочным представителем империи, а вождя киксади – самого влиятельного клана Ситка-куана – на переговорах представляю я. Но подпись свою под документом я не поставлю – пусть это сделает сам Катлиан.
– Вы в своем уме?
– Надеюсь.
– Вы предлагаете добровольно отказаться от пушнины Русской Америки?! Чтобы все скупили бостонцы и англичане, да? Однако…
– Юрий Федорович! Кто виноват в том, что у нас нет достатка товаров, нет морского транспорта? У них есть, а у нас нет? Это колоши виноваты в том, что наши господа акционеры тратят прибыли на предметы роскоши? Нормальные люди значительную часть этих прибылей тратили бы на развит ие! На строительство океанских судов, прокладку путей по суше, организацию производства товаров для народного потребления! Конкуренция во всем мире давно стала нормой жизни – ведь XIX век на дворе!
– Я офицер флота Его Императорского Величества, а не торгаш! – гордо, но как-то не очень уверенно заявил капитан-лейтенант.
– Юрий Федорович, по моим сведениям вы один из самых грамотных и умных людей своего времени. Сейчас вам выпала возможность изменить политику Российско-американской компании. Решайтесь! Иначе рано или поздно держава лишится этих владений! Это нужно доказывать?
– Н-нет, пожалуй… Но причем здесь я?!
– А кто же должен принимать решения? Кто? Александр Андреевич Баранов? Да, он бессребреник и прекрасный организатор! Но правление Компании попросту эксплуатирует его таланты, живет за счет них! Такая огромная структура не может, не должна держаться на одном человеке! Я понимаю, что вы не хотите брать на себя лишнюю ответственность. Тогда, может быть, ее возьмет на себя его превосходительство камергер Резанов? Вы ведь знакомы с этим блестящим сановником, не правда ли?
Лицо Лисянского передернулось гримасой отвращения, однако он быстро взял себя в руки:
– То, что вы говорите, мне кажется разумным. По крайней мере, отчасти. Но такие вопросы не решаются сходу!
– Придется решать, Юрий Федорович. Времени нет ни у вас, ни у меня.
– Это почему же?
– А вот потому!.. – печально вздохнул я и развел руками.
Как оказалось, вовремя: огромный корабль вдруг слегка дернулся и голоса наверху стали очень возбужденными. Капитан-лейтенант буквально закаменел лицом:
– Подождите пару минут. Мне надо отдать некоторые распоряжения.
– Подожду, – охотно кивнул я потрогал амулет на лбу – зарубок на нем больше не было.
Лисянский вернулся минут через пять:
– Черт знает что… Охренеть можно… – бормотал он пробираясь на свое место.
– Что такое?! – я как бы пробудился от дремы. – Только не говорите, что оборвался якорный канат!
– Е…, … ……!!!
– Спокойнее, Юрий Федорович, спокойнее! Это же не последний якорь на вашем судне, правда? Наверное, канат перетерло камнями…
– Какие, к черту, камни?! Тут узость – рифы справа и слева, но здесь дно чистое! Мы подошли сюда для стрельбы. Сейчас пора уходить на рейд, но…
– Ялик и катер еще не вернулись? Буксировать нечем?
– Какое, на хрен, буксирование?! Мы чуть не приняли скалу левым бортом! Течение же! Черт знает что…
– А продублировать? Ну, там, другой якорь…
– Я приказал отдать второй с носа. Надеюсь, удержит. Ничего больше сделать нельзя, только просить: Господи, спаси и сохрани! Вот так вот, господин агент!
– Да-а, – сказал я и зевнул, перекрестив рот. – Опасна морская служба. Просто страшно подумать, какая на вас лежит ответственность…
Бемс!
Насмерть принайтовленный к полу стол оказался свернут на сторону. Лисянский, рыча что-то невнятное, исчез из каюты. Рюмки-тарелки-бокалы свалились в кучу. Правда, разбились не все… Я понял, что здесь делать больше нечего, и стал пробираться следом за ним: «Как же мне сейчас нужен нормальный таймер! Ну, сколько, сколько осталось?! Пять минут или двадцать пять?»
На палубе был, наверное, аврал – того и гляди с ног сшибут! Я переместился в сторонку и попытался оценить ситуацию: «Корабль фиксировали на месте два якоря. Передний канат лопнул. Немедленно спустили второй якорь, и он принял на себя нагрузку. Пока этим занимались, ни с того, ни с сего лопнул канат кормового якоря. Теперь судно сносит и разворачивает. Кажется, слева по борту на пределе видимости уже показалась верхушка рифа. Если второй кормовой якорь зацепится за грунт, если успеют выбрать слабину каната, то «Нева» будет спасена. Впрочем, сейчас ветер слабый, волны почти нет, так что вряд ли корабль получит серьезные повреждения. Хуже другое… Не известно, сколько у Лисянского запасных якорей, но терять их ему нельзя – в этой части Тихого океана новый якорь достать негде, только если в Китае. А плавать без них нельзя!»
Я пробрался на нос, перевесился, сколько мог, через фальшборт и стал всматриваться в темную воду. И вскоре увидел то, что хотел: из-за борта появился некто, похожий на тюленя, осторожно плывущего по самой поверхности. Нганук подобрался к толстенному просмоленному канату, наклонно уходящему в воду, ухватился за него руками и стал осматриваться, готовый нырнуть в любую секунду. Вот он заметил меня. Я кивнул и поднял ладонь в успокаивающем жесте: все, мол, в порядке, действуем по плану! Он отпустил правую руку и вскоре в ней оказался мой трофейный топор. «Да, – подумал я, – этой штукой, наверное, удобнее всего. Ни ножом, ни пилой с этой веревочкой не справится. Однако мне пора…»
К Лисянскому я подобрался удачно – рядом никого не было. Я вежливо взял его пальцами за локоток – так, чтобы при необходимости блокировать сразу плечо и предплечье.
– Опять вы?! – дернулся офицер. – Какого черта?! Я же сказал…
– Юрий Федорович! – перебил я. – Настало время решений. Сейчас вы потеряете третий якорь.
– Что-о?!
– Что слышали. Это – диверсия… – мне пришлось сжать пальцы, как тиски, чтобы удержать его на месте. – Спокойно, ваше благородие! Все можно еще исправить!