Проходя мимо прилавков и жилых помещений, Джон в очередной раз удивился тому, как сильно успел измениться образ жизни человека за каких-нибудь два десятилетия. В том, ушедшем мире эти люди стояли бы здесь же, хорошо одетые и сытые, в ожидании, и слушали бы объявления из громкоговорителей в вырывающихся из туннелей порывах ветра, предвещающих появление поезда. Кто-то читал бы книгу, другие слушали бы музыку, заткнув уши наушниками, или стояли бы, уткнувшись в свои мобильные телефоны. Теперь ничего из этого не осталось. Жизнь стала гораздо сложнее. Но в то же время и гораздо проще. Человек потерял возможность игнорировать своего ближнего.
Ассортимент большинства прилавков, окруженных веселым хаосом покупателей и любопытствующих, был весьма небогат. Однако среди них Джон не без удивления обнаружил ювелирную лавку. На лоскуте синего бархата были разложены кольца и ожерелья, а также ряд старинных монет. Джон узнал римский денарий Марка Аврелия, лежавший рядом с монетками по два евро.
Закрыв глаза, он мог бы представить, что находится на настоящем рынке. Но он не мог позволить себе закрыть глаза.
Когда он был уже на середине станции, за спиной послышался крик: «Подожди!»
Джон обернулся.
Согнувшись почти пополам под громадным рюкзаком и двумя автоматами, его пытался догнать раввин Самуэль.
― Ты идешь не в ту сторону, — сказал священник.
― Нет, в ту. Я иду с тобой.
― Зачем?
― Я никогда не видел этих... В общем, тех, которых мы называем Монстрами. Даже во время нападения на станцию Бонола.
― Многие на твоем месте посчитали бы, что им повезло.
― Но я должен понять. Они такие же, как тот, из видения? Который отвел короля на купол?
― Нет. Не все они такие. Монах особенный. Уникальный.
― Так или иначе, это создания необычные. И я должен увидеть их своими глазами. Кроме того, я могу оказаться полезен.
― Для начала оставь оружие.
― Идти туда без оружия? Ты шутишь? Мы же идем на территорию этих... Короче, туда. И ты хочешь, чтобы мы шли без оружия?
― Именно. В любом случае, против этих созданий оно бесполезно.
Раввин в замешательстве потер заросший подбородок.
― Ты хотя бы знаешь, добро это или зло? — спросил он наконец
― В каком смысле?
― Отродья Дьявола или дети Господа, как и мы?
Джон Дэниэлс расхохотался.
― Дети Господа, как и мы? Ну-ну! Но, кроме шуток, я правда не знаю, кто они. Это точно создания из плоти и крови, обладающие неким рассудком и некоторыми непостижимыми способностями. Это все, что я могу сказать. Единственное, что я знаю наверняка, — мы в них нуждаемся.
― Тебе не кажется, что справедливости ради стоит признать и то, что они нуждаются в нас? Если мы не остановим Сынов Гнева, они сметут их с лица земли. И если ты не получишь назад свою бомбу, тот римский жирдяй в красном продолжит свой крестовый поход против них...
Раввин остановился и сосредоточенно смотрел на Джона.
― Можно даже сказать, что они больше нас заинтересованы в успехе нашего предприятия.
― Смотря как на это посмотреть.
Раввин снова потер подбородок.
― Знаешь, я еще с детства привык думать о высших существах как о демонах и ангелах. Мне трудно представить, как создания из плоти и крови могут обладать сверхспособностями.
Он искоса взглянул на Джона Дэниэлса. Тот улыбнулся.
― Продолжай, Самуэль, не стесняйся. Спроси меня, кто я на самом деле.
Раввин покраснел. Джон смотрел на него дружелюбно.
― Я такой же человек, как и ты. Да, у меня есть дополнительные способности. Но на самом деле не факт, что они действительно принадлежат мне. Быть может, я всего лишь работаю как пассивный передатчик сил, идущих извне.
― А этот диббук [21] ... Этот призрак...
― Алессия не призрак. Это настоящая женщина. Просто она живет на другом уровне реальности.
― Ты настолько привык к чудесам, что считаешь их обычным делом?
Джон пожал плечами.
― Если чудеса случаются, значит, в этом нет ничего необычного. Сейчас электричество, например, стало необычной вещью. Но это же вовсе не чудо. Кстати, а ты не задумывался о том, откуда в этом городе электричество?
― Конечно, задумывался. И я даже знаю ответ. У них есть большая комната, прямо у нас под ногами, в которой несколько десятков рабов безостановочно крутят педали закрепленных на полу велосипедов. Их непрерывная работа и вырабатывает то маленькое количество электроэнергии, которым пользуются король и его подданные.
― Вот видишь. Это тоже вовсе не чудо. Просто старая добрая способность людей бессовестно заставлять других оплачивать свои излишества.
Джон снова надел рюкзак и продолжил путь.
Вздохнув, раввин тоже поднял свое снаряжение, в том числе автоматы.
― Они не позволят тебе войти с ними, — сказал Дэниэлс, даже не обернувшись.
― Посмотрим. В любом случае, здесь я их не оставлю. Так я могу пойти с тобой?
― Знаешь, как говорится: дорога открыта для всех, кто хочет, тот и иди.
Они дошли до края платформы. За ней открывался темный туннель, который вел к огромной станции Дуомо.
Джон наклонился и погладил по руке старика, лежавшего на цементном полу, как будто в ожидании поезда, который должен был увезти его отсюда. Судя по его виду, жить ему оставалось совсем недолго. Его бросили здесь, на периферии поселения, как мешок мусора.
Старик прошептал что-то своим беззубым ртом и улыбнулся. Его глаза загорелись.
Джон осенил лоб умирающего крестным знамением и поднялся. Соскочил на рельсы и включил фонарик.
Слабо освещенный туннель открывался перед ними, как путь в неизвестность.
― Идем, — произнес он.
Старик повернул голову вслед. Он смотрел на красивую девушку, шедшую рядом с ними. Она была похожа на его жену, умершую двадцать лет назад. Перед тем, как исчезнуть, девушка ему улыбнулась.
Старик закрыл глаза.
В темноте галереи, всего в нескольких шагах от него, мыши ждали, когда он перестанет двигаться.
Когда чужаки покинули дворец, король мамбо сел за стол. Он взял в руки одну из красных пешек, повертел ее и поставил обратно на карту. Опрокинул ударом ногтя. Проделал то же самое с остальными. Некоторые пешки скатились со стола, другие остались лежать на карте.