– Багаж! – возопила серафима, исполняясь очей. – Мне некогда собирать багаж! У меня девятнадцать перебросок…
– Ладно, – согласился мистер Дануорти, – багаж мы сами соберем. Финч, сходите в Иисуса и принесите какие-нибудь викторианские чемоданы. Вы с Чизвиком связались?
– Нет, сэр. Его не было. Я оставил сообщение.
Он вышел, столкнувшись в дверях с высоким и худым темнокожим парнем не старше восемнадцати на вид. Глядя на кипу бумаг, которую он прижимал к груди, я было принял его за пикетчика и уже протянул руку за листовкой, но парень направился прямиком к мистеру Дануорти.
– Мистер Дануорти? – проговорил он растерянно. – Я Ти-Джей Льюис. Из Управления путешествий. Вы искали мистера Чизвика?
– Да. Где он?
– В Кембридже, сэр.
– В Кембридже? Там-то он что делает?
– Ищет работу, с-сэр, – промямлил Льюис. – Он… он уволился, сэр.
– Когда?
– Только что. Сказал, ни секунды больше не намерен горбатиться на леди Шрапнелл, сэр.
– Та-ак, – проговорил мистер Дануорти, снимая очки и вперяясь в них взглядом. – Так. Ладно. Мистер Льюис, значит?
– Ти-Джей, сэр.
– Ти-Джей, передайте в таком случае его заместителю – как его фамилия? Раннифорду, точно, что мне нужно с ним проконсультироваться. Безотлагательно.
Ти-Джей замялся.
– Только не говорите, что он тоже уволился.
– Нет, сэр. Он в 1655-м, осматривает кровлю.
– Ну, разумеется, – с досадой бросил Дануорти. – Тогда тому, кто остался за главного.
Ти-Джей смутился еще больше.
– Э-э, боюсь, сэр, это я.
– Вы? – изумился мистер Дануорти. – Вы ведь студент. Неужели больше никого не нашлось?
– Нет, сэр, – покачал головой Ти-Джей. – Всех остальных забрала леди Шрапнелл. Меня тоже хотела, но первые две трети двадцатого века и весь девятнадцатый – это десятая категория для чернокожих, а значит, мне туда нельзя.
– Не думал, что это ее остановит, – признался Дануорти.
– И правильно. Она хотела переодеть меня мавром и послать в 1395-й – исследовать конструкцию шпиля. Предполагалось, что я сойду за пленного, привезенного из крестовых походов.
– Которые закончились в 1272 году, – вставил Дануорти.
– Да, сэр, я знаю. Я ей так и сказал. По сути, все прошлое – это десятая категория для темнокожих. – Он ухмыльнулся. – В кои-то веки происхождение сыграло мне на руку.
– Ладно, разберемся, – вздохнул мистер Дануорти. – Вы когда-нибудь слышали про мичмана Джона Клеппермана?
– Нет, сэр.
– Вторая мировая. Сражение у атолла Мидуэй. Весь командный состав корабля погиб, и мичману пришлось встать к штурвалу. Войны и катастрофы не разбирают чинов и званий, вручая подчас бразды правления тому, кто иначе никогда бы их не получил. Иными словами, это ваш звездный час, Льюис. Я так понимаю, вы с кафедры темпоралистики?
– Нет, сэр. Информатики, сэр.
Дануорти вздохнул:
– Что ж, мичман Клепперман тоже запускал торпеду впервые, однако потопил два эсминца и крейсер… Так что вот вам первое задание: расскажите мне, как проявляет себя парахронический диссонанс, как его опознать. Только не говорите, что он заведомо невозможен.
– Па-ра-хро-ни-чес-кий дис-со-нанс, – послушно записал Ти-Джей на верхнем листе в своей кипе. – Когда нужно, сэр?
– Вчера, – ответил мистер Дануорти, вручая ему библиографию из Бодлеинки.
– То есть мне смотаться в прошлое? – не понял Ти-Джей.
– На еще одну переброску даже не рассчитывайте, – всполошилась Уордер.
Мистер Дануорти устало покачал головой:
– Я имею в виду, выяснить требуется как можно скорее.
– А-а. Да, сэр. Будет сделано, сэр. – На полпути к двери Ти-Джей обернулся. – А что потом стало с мичманом Клепперманом?
– Погиб при исполнении.
– Так я и думал, – грустно кивнул Ти-Джей.
Он вышел, и тут же вернулся Финч с наушниками в руках.
– Позвоните Эрнсту Хассельмайеру в Берлин и спросите, известно ли ему о парахронических диссонансах. Если нет, узнайте, с кем можно проконсультироваться, – распорядился мистер Дануорти. – А потом вам нужно будет сходить в собор.
– В собор? – встревожился Финч. – А если там леди Шрапнелл?
– Спрячетесь в Капелле мануфактурщиков. Поищите кого-нибудь из Управления, кого угодно. Должен у них найтись кто-то опытнее студента.
– Да, сэр, сейчас сделаю. – Он подошел ко мне и нацепил наушник. – Пленки, сэр, для гипнотического курса.
Я начал закатывать рукав для укола.
– Нет, думаю, медикаменты в вашем состоянии противопоказаны, – остановил меня Финч. – Вам придется прослушать материал на обычной скорости.
– Финч, – спохватился мистер Дануорти, – а где Киндл?
– Вы послали ее в корпус, сэр.
Он включил пленку. «Королева Виктория царствовала с 1837 по 1901 год», – раздалось у меня в ухе.
– Уточните у нее, какой получился сдвиг, – велел Дануорти. – На той переброске, когда…
«… она принесла Англии невиданное благополучие и процветание…»
– Да, – подтвердил Дануорти. – И выясните, как обстоят дела со сдвигами у остальных…
«… оставшись в истории, как безмятежная, благочинная эпоха…»
– …и позвоните в Сент-Томас. Пусть удерживают леди Шрапнелл всеми силами.
– Да, сэр.
Финч вышел.
– Значит, Лиззи Биттнер по-прежнему живет в Ковентри? – обратился ко мне мистер Дануорти.
– Да. Вернулась из Солсбери после смерти мужа. – Я понял, что от меня ждут подробностей. – Рассказывала про новый собор, как епископ Биттнер пытался его спасти. Возобновил показ спектаклей-моралите, чтобы привлечь прихожан, и устроил посвященную блицу выставку на развалинах. Миссис Биттнер показала мне и руины, и новое здание. Там ведь теперь торговый центр.
– Да. Я всегда считал, что торговый центр из него получился более достойный, чем собор. Архитектура середины двадцатого века – почти такой же ужас, как викторианская. Но все равно хорошо, что его построили. И Битти он нравился. Кстати, собор ведь сперва продали Церкви грядущего – или как там ее? Впрочем, у них вы про пенек, наверное, уже справлялись?
Я кивнул, а потом Дануорти, видимо, ушел, но я этого не помню. В одном ухе у меня ревел отбой воздушной тревоги, а в другом рассказывали о подчиненном положении женщин.
«Женщины в викторианском обществе были почти бесправны», – сообщил голос в наушнике. «Кроме королевы Виктории», – подумал я. Подошедшая с мокрым полотенцем Уордер оттерла мне лицо и руки от сажи, а потом шлепнула какого-то белого крема под нос.