– Где мистер Дануорти? – спросил я Уордер, не дожидаясь, пока поднимется кисея. Ухватив Верити за руку, я выпутался из занавесей и шагнул к пульту.
– Мистер Дануорти? – в недоумении обернулась Уордер. Нарядная, в цветастом платье и с завивкой, которая делала ее почти симпатичной.
– Он в Лондоне, – откликнулся вошедший Каррадерс. Тоже нарядный и отмытый от сажи. – Я гляжу, ты нашел Верити? Случаем, не проверили, на месте ли пенек, пока были в Ковентри?
– Проверили. Зачем мистер Дануорти отправился в Лондон?
– У леди Шрапнелл в последнюю минуту возникла идея, что пенек могли во время блица поместить на хранение вместе с сокровищами из Британского музея – в нерабочий тоннель метро.
– Нет, он не там. Позвони мистеру Дануорти и попроси немедленно возвращаться. Ти-Джей, надеюсь, с ним не поехал? – Я оглянулся на экраны с моделями Ватерлоо.
– Нет. Переодевается. Через минуту придет. А что такое?
– Где леди Шрапнелл?
– Леди Шрапнелл? – Уордер словно впервые о ней услышала.
– Ну да, леди Шрапнелл. Ковентрийский собор. Наш кошмар наяву. Леди Шрапнелл.
– Я думал, ты от нее бегаешь, – заметил Каррадерс.
– Сейчас – да. Но через несколько часов она мне может понадобиться. Так ты в курсе, где она?
Они с Уордер переглянулись.
– В соборе, надо думать.
– Кто-нибудь выясните точно. И узнайте, какие у нее планы на остаток дня.
– Планы? – изумился Каррадерс.
– Сами идите и ищите, если охота, – одновременно с ним произнесла Уордер. Да, одной завивкой тут делу не поможешь. – А я и так зашиваюсь! Она взвалила на меня глажку напрестольных пелен и…
– Ладно, – махнул я рукой. С леди Шрапнелл можно повременить, есть заботы поважнее. – Тогда еще кое-что. Мне нужны номера «Ковентри стэндард» и «Мидлендс дейли телеграф» с пятнадцатого ноября по… – Я вопросительно посмотрел на Каррадерса. – Ты когда вернулся из Ковентри?
– Три дня назад. В среду.
– А в Ковентри какое число было?
– Двенадцатое декабря.
– Значит, с пятнадцатого ноября по двенадцатое декабря, – уточнил я для Уордер.
– И не подумаю! – возмутилась она. – Мало того, что мне эти пелены гладить и три стыковки проводить. И альбы отпаривать. Льняные! Сколько на свете немнущихся тканей, которые не превращаются в жеваную тряпку, стоит хористу шевельнуться, но нет, ей подавай лен! Господь, видите ли, в мелочах! И мне еще вам газеты добывать?
– Я добуду, – вмешалась Верити. – Тебе факсимильную копию или только статьи?
– Факсимильную.
Верити кивнула.
– Возьму в Бодлеинке. Скоро вернусь.
Она вышла, одарив меня улыбкой наяды.
– Каррадерс, ты должен сгонять в Ковентри, – продолжил я.
– Ковентри? – Каррадерс, отпрянув, врезался в Уордер. – Ни за что. С меня прошлого раза хватило.
– Тебе не придется бегать под бомбами. Мне нужно…
– Даже близко не подойду. Помнишь кабачковое поле? Собак этих окаянных? И не проси.
– Да не в прошлое, – наконец объяснил я. – Мне всего лишь требуются кое-какие данные из церковных архивов. Можешь на метро доехать. Поищи мне…
Вошел Ти-Джей, тоже нарядный – в белой рубашке и короткой профессорской мантии. Леди Шрапнелл что, дресс-код успела ввести?
– Минутку, Каррадерс. Ти-Джей, вы очень кстати. Смените, пожалуйста, фокус в модели нашего диссонанса.
– Сменить фокус? – опешил Ти-Джей.
– Место возникновения.
– Мы вляпались еще в один диссонанс? – всполошилась Уордер. – Только этого не хватало! Мало мне пятидесяти льняных альб, трех стыковок и…
– Ти-Джей, вы говорили, что самокоррекция может распространяться и назад во времени от диссонанса? – напомнил я, не слушая Уордер.
Ти-Джей кивнул:
– Да, в некоторых моделях появлялись примеры превентивной самокоррекции.
– И тот единственный случай, когда значимый объект беспрепятственно покинул свою пространственно-временную среду, как раз наблюдался в рамках самокоррекции?
Он снова кивнул.
– И еще вы говорили, что наш диссонанс не совпадает ни с одной из моделей Ватерлоо. Давайте посмотрим, совпадет ли после смены фокуса.
Ти-Джей послушно уселся перед стеной с экранами и засучил рукава мантии.
– Куда смещать?
– На Ковентрийский собор. Четырнадцатое ноября…
– Четырнадцатое ноября? – хором переспросили Ти-Джей и Каррадерс. Во взгляде Уордер отчетливо прочиталось: «И сколько перебросок подряд, дружок?»
– Четырнадцатое ноября, – твердо повторил я. – 1940 года. Время не знаю – между без четверти восемью вечера и одиннадцатью. Предположительно около половины десятого.
– Но это же в разгар налета, – нахмурился Каррадерс. – Куда никого из нас сеть упорно не пускала.
– Что все это значит, Нед? – спросил Ти-Джей.
– «Тайна авторучки» и Эркюль Пуаро. Мы брались за дело не с того конца. Что, если диссонанс вызвало не спасение кошки? Что, если это уже самокоррекция, а настоящий диссонанс произошел раньше? Или позже.
Ти-Джей принялся вводить данные.
– На переброске Верити сдвиг не увеличивался, – продолжил я. – Хотя достаточно было пяти минут в любую сторону, чтобы спасение Принцессы Арджуманд не состоялось. И сеть, в свою очередь, могла бы ее не выпустить. Однако нет, вся страховочная система бездействовала. При этом меня сдвигом закинуло в Оксфорд на встречу с Теренсом, из-за которой он разминулся с Мод, но зато смог занять у меня денег на лодку и отправиться на свидание с Тосси. Что, если континуум именно этого и добивался? И все то, что мы считали признаками распада – мое попадание в Средние века, застрявший в Ковентри Каррадерс, – тоже элементы самокоррекции?
На экране появилась таблица с координатами. Ти-Джей, скользнув взглядом по колонкам, ввел еще данные и снова просмотрел таблицу.
– Только фокус менять? – уточнил он.
– Вы говорили, что расхождения возникают лишь в непосредственной близости от эпицентра. Но что, если эпицентр не в Мачингс-Энде – а в соборе во время налета? И мы с Верити наблюдали там именно расхождение – то, как все обернулось бы, если не устранить диссонанс?
– Любопытно, – согласился Ти-Джей, введя еще несколько цифр.
– Только фокус, – резюмировал я. – Те же события, тот же сдвиг.
– Это небыстро, – предупредил он, не переставая забивать координаты.
Я повернулся к Каррадерсу.
– Значит, что нужно выяснить в Ковентри… – Протянув руку за спиной Уордер, я взял наладонник и начал диктовать в него. – Фамилии служащих в соборе в 1940 году – и церковных, и светских. А еще записи о бракосочетаниях из приходской книги – с 1888-го по… – Я задумался. – По 1915 год. Нет, лучше по 1920-й для верности.