– Синяя краска, – пришел я на помощь. – Знаменитый ковентрийский синий краситель. И ленты!
– Пожалуй, прикуплю для приданого, – оживилась Тосси.
– Профессор Преддик такой рассеянный, – проговорил Теренс озабоченно. – Он ведь не бросит Сирила за порогом, как думаете?
– Да, лазурные ленты на дорожную шляпку, в которой я буду уезжать со свадьбы, – размечталась Тосси. – Или лучше незабудковые? Как думаете, маменька?
– Почему эти поезда не могут приходить согласно расписанию, не вынуждая нас томиться тут часами? – возмущалась миссис Меринг.
И так до самого прибытия поезда, который ровно в одиннадцать тридцать две подкатил к перрону в клубах пара. Верити буквально затолкала всех внутрь, зорко поглядывая по сторонам в поисках потенциального мистера К.
Бейн помог миссис Меринг подняться в вагон и проводил в купе, а потом помчался присмотреть за носильщиком, загружающим поклажу. Джейн устроила миссис Меринг на сиденье, выдала лорнет, вышивку, нашла платок и шаль, а потом, сделав напоследок книксен, спустилась обратно на перрон.
– Куда это она? – спросил я украдкой у Верити, наблюдая, как Джейн бежит со всех ног в хвост поезда.
– Во второй класс. Слуги не ездят в одном вагоне с господами.
– А как же те обходятся?
– Никак, – ответила Верити, подхватывая юбки и забираясь по лесенке в тамбур.
Без слуг действительно не обходились никак. Как только все вещи погрузили в поезд, Бейн вернулся с пледом для миссис Меринг и спросил, не изволит ли она еще чего-нибудь.
– Подушку, – попросила та. – Эти вагонные сиденья такие неудобные.
– Да, мэм. – Он галопом умчался прочь и вернулся (минуты не прошло), растрепанный и запыхавшийся, с парчовой подушкой. – В редингском поезде есть переходы между вагонами, мэм, – пропыхтел он, – а в этом нет. Но я к вашим услугам на каждой остановке.
– Разве прямых поездов до Ковентри не было? – поморщилась миссис Меринг.
– Был, мэм. В десять семнадцать. Поезд сейчас тронется, мэм. Изволите еще что-нибудь?
– Да, бедекеровский путеводитель. И коврик для ног. Полы в этих поездах грязнее, чем в хлеву.
Видно, что миссис Меринг никогда не бывала в метро. Закон Вселенной: свою эпоху никогда не ценят. Особенно транспорт. В двадцатом веке возмущаются задержками рейсов и ценами на бензин, в восемнадцатом – непроезжими дорогами и разбойниками. Любимые профессором Преддиком греки наверняка ругали на чем свет стоит норовистых лошадей и ломающиеся оси колесниц.
На поездах я уже ездил, в 1940-х, – в последний раз к Люси Хэмптон, проверить, не отправился ли епископский пенек вместе с восточными витражами, – но те поезда были под завязку набиты солдатами, окна затянуты затемняющими шторами, и весь лишний металл снят на производство боеприпасов. Впрочем, даже в мирное время те составы нашему поезду и в подметки бы не годились.
Диваны с высокой спинкой обтягивал зеленый велюр, а стены купе были обиты полированными панелями красного дерева с цветочной инкрустацией. На окнах висели густо-зеленые плюшевые шторы; газовые рожки над диванами прятались за плафонами из гравированного стекла, полка для багажа под потолком, поручни, подлокотники и подхваты для штор сияли начищенной медью.
Нет, это определенно не метро. Поезд качнулся, запыхтел (Бейн успел примчаться с путеводителем и ковриком и совершить спринтерский рывок обратно во второй класс) и поплыл, набирая скорость, в живописную туманную даль. На что тут жаловаться?
Миссис Меринг нашла на что. В окно летела сажа (Теренс закрыл окно), в купе стояла духота (Теренс открыл окно и задернул шторы), за окном было чересчур пасмурно, в поезде слишком сильно трясло, а принесенная Бейном подушка оказалась жесткой.
Каждое торможение, разгон и поворот миссис Меринг встречала негромким возгласом, а кондуктора, зашедшего проверить билеты, – громким. Кондуктор был еще старше, чем носильщик, но Верити все равно подалась вперед, рассматривая фамилию на бляхе, и задумчиво откинулась на спинку сиденья, когда он ушел.
– И как его зовут? – спросил я, помогая ей сойти в Рединге, где мы делали пересадку.
– Эдвардс. – Верити окинула взглядом перрон. – Никого не видишь, кто бы горел желанием взять Тосси в жены?
– Вон тот Криппен [46] подойдет? – Я кивнул на бледного и робкого юношу, то и дело косящегося на пути и нервно оттягивающего пальцем воротник.
– У Криппена ни одна из спутниц жизни пятьдесят лет не продержалась, – отклонила кандидатуру Верити, не спуская глаз с корпулентного красного от злости мужчины с бакенбардами, который никак не мог дозваться носильщика. Всех носильщиков еще до окончательной остановки поезда перехватил Бейн, и теперь они под его началом таскали пожитки Мерингов.
– А этот? – Я показал на пятилетнего мальчика в матросском костюме.
На перрон влетел усатый молодой человек в канотье и принялся лихорадочно озираться. Верити сжала мой локоть. Увидев Тосси, стоящую с миссис Меринг и Джейн, он с улыбкой двинулся к ней.
– Гораций! – помахала ему барышня из другой дамской троицы, и он, подбежав к ним, начал рассыпаться в извинениях за опоздание.
Я кинул виноватый взгляд на Теренса, вспоминая судьбоносную встречу, которую он пропустил из-за меня. Молодой человек удалился вместе с тремя дамами, здоровяк с бакенбардами подхватил багаж сам и в ярости потопал прочь, оставляя нам Криппена, который теперь опасливо косился на станционного смотрителя.
Впрочем, даже если кто-то из этих троих и не устоял перед чарами Тосси, она их не заметила, поглощенная свадебными планами.
– Букет непременно из флердоранжа, – расписывала она. – Или лучше из белых роз? Как считаете, Теренс?
– «Две розы на одном стебле, склонясь друг к другу нежно, – процитировал Теренс, с тоской глядя на проходящую мимо даму с терьером на руках, – навек обручены».
– Ах, но ведь у флердоранжа такой изумительный аромат!
– Здесь слишком много поездов, – заявила миссис Меринг. – И что людям на месте не сидится?
Наконец Бейн погрузил всех и вся в вагон, устроил в еще более роскошном купе, и мы покатили на Ковентри. Через несколько минут явился кондуктор – куда моложе предыдущего и даже симпатичный. Тосси, однако, с головой ушедшая в продумывание приданого, даже не посмотрела в его сторону. С чего мы взяли, что она разглядит в Ковентри какого бы то ни было мистера К, если все ее мысли заняты свадьбой с Теренсом? Может, она и епископский пенек проморгает.
Нет, не может. Она обязана его заметить. Поездка в Ковентри изменила всю ее жизнь и вдохновила ее пра-пра-пра-правнучку испортить заодно и наши.