Все ее мечты рухнули апрельским днем, когда она внезапно почувствовала себя плохо. Перед глазами зарябили черные точки, ноги подкосились — очнулась она на полу. Синтия трясла ее за плечи, смотрела тревожно; едва Лесли сфокусировала взгляд, спросила:
— Ты что же — не пила отвар?
— К… какой отвар? — с трудом ворочая языком, спросила Лесли.
— От беременности! Который Элис делает!
— Она у меня ни разу отвара не просила, — отозвалась стоявшая у плиты Элис.
— А тебе самой что — трудно было ей сказать, объяснить?!
В голосе блондинки проскользнуло плохо скрытое злорадство:
— А чего мне было навязываться? Я думала, у «принцессы» свои средства есть, не чета нашим.
Нельзя сказать, что Джерико обрадовался известию о ее беременности. Нет, он не сердился — скорее был растерян. Первые дни, когда думал, что Лесли не видит, поглядывал на нее напряженно и пристально — так, словно не знал, как себя с ней теперь вести.
Но одно он сказал сразу: в таком состоянии она идти никуда не сможет.
Беременность и впрямь проходила на редкость тяжело. То и дело накатывали приступы дурноты; есть Лесли почти не могла — запах еды вызывал рвоту. Ни на какие эмоции не хватало сил; даже то, что в этом году она не попадет в Форт-Бенсон, даже уход Джерико — все меркло перед выворачивающей душу тошнотой и воспринималось словно сквозь сон.
Маме она написала письмо: что у нее все в порядке и что на будущий год они обязательно увидятся; про ребенка писать не стала. Отдала Джерико — он обещал передать.
Дурнота закончилась так же внезапно, как и началась. В один прекрасный день, недели через три после ухода Джерико, Лесли проснулась, чувствуя себя совершенно здоровой; спустилась на кухню — запах кукурузной каши вместо тошноты вызвал приступ зверского голода. Она чуть не спросила, куда все делись, лишь потом сообразила, что большая часть банды ушла и на ранчо остались только девушки да двое ребят, которым выпал жребий охранять дом — Пит и Брэди, долговязый веснушчатый парнишка, самый младший в банде.
Она снова стала ходить на охоту, приносила из леса целебные травы и брусничный лист, чтобы заваривать вместо чая — было ясно, что и эту зиму придется провести на ранчо, и хотелось сделать жизнь хоть немного комфортнее.
О том, что в ноябре ей предстоит рожать, Лесли старалась не думать, уж очень страшно становилось. Утешала себя мыслью, что к тому времени Джерико уже вернется — конечно, он не врач, но если он будет рядом, будет легче.
Но сначала, неожиданно для всех, родила Ала.
Когда однажды утром собака отказалась вылезать из-под кровати, Лесли испугалась — не заболела ли?! Нагнулась, заглянула — Ала лежала на меховой куртке Джерико, а рядом с ней — три крошечных белолапых щенка.
У остальных обитателей ранчо это событие вызвало куда меньше радости, чем у нее.
— Одного оставим, остальных надо утопить, — безапелляционно отрезал Пит.
— Да нет, ты что! — вмешалась Кара. — Это же мясо! Мы во Фриско их ели — собачатина куда вкуснее крысы!
Лесли уже колотило от злости. Достав десантный нож, она положила его перед собой.
— Щенки мои, и их никто тронет! — взглянула на Пита. — Посмей только руку к ним протянуть, я тебе этим самым ножом уши отрежу! И всех остальных это, кстати, тоже касается.
— Что-то ты больно раскомандовалась! — примирительно сказал Брэди. — Посмотрим, что Джерико скажет.
— Посмотрим.
То ли ребята поверили, что она выполнит свое обещание, то ли еще что, но больше разговоров о том, что щенят надо утопить или съесть, не возникало.
Они подросли, начали ходить и смешно тоненько потявкивали, играя. А Лесли… ей как-то полегчало, мучавший при мысли о предстоящих родах страх немного отпустил: у Алы же получилось! Может, и слабое утешение, но лучше, чем никакого…
Октябрь близился к концу, со дня на день должен был вернуться Джерико с ребятами.
Но первыми пришли не они.
Когда вдалеке послышалось тарахтение мотора, Лесли не сразу поняла, что это — ранчо находилось на отшибе, и посторонних людей за весь год она не видела ни разу. Но Пит, выскочив во двор, тут же велел всем идти в дом. К тому времени, как к воротам подъехал грузовик, двери были уже заперты, ставни закрыты.
Грузовик остановился у калитки, выпустив из торчащей над кабиной трубы облако черного дыма. Из кузова вылезли несколько мужчин, оборванных и небритых, и по-хозяйски разбрелись по двору. Когда двое из них направились к крыльцу, Пит сквозь щель между ставнями выстрелил им под ноги и рявкнул, чтобы они убирались.
— Да нам только воды набрать! — подняв руки, сказал один из пришельцев.
— Набирайте и мотайте отсюда!
Мужчины вытянули из колодца ведро воды, напились, остатки перелили в канистру. Больше задерживаться не стали, и вскоре грузовик, тарахтя и дымя, скрылся за горизонтом.
Выйдя на крыльцо, Пит посмотрел им вслед, после чего велел девушкам натаскать в дом воды и наполнить все ведра, кастрюли и фляги. Обернулся к Лесли:
— Забери сегодня на ночь собак в дом, — последний месяц Ала со щенками ночевала в дровяном сарае, где Лесли отгородила ей нечто вроде будки.
Сам вместе с Брэди обошел дом, методично заколачивая ставни досками крест-накрест; забили они и заднюю дверь, вытащили в коридор и приставили к ней массивный буфет. И без расспросов было видно, что ребята готовятся к обороне.
Пит принес из своей комнаты «арсенал» — штук десять автоматов и винтовок — кинул на пол, и они с Брэди принялись чистить их, проверять и заряжать, выкладывая готовые на стол. Оторвался он от своего занятия лишь чтобы приказать:
— Сегодня ночью по комнатам не расходимся, ночуем здесь.
Девушки, сгрудившись в уголке у плиты, тихо испуганно переговаривались.
Лесли подошла к столу; придерживая одной рукой живот, нагнулась и вытащила из лежавшей на полу кучи автомат. Передернула затвор — Пит смерил ее взглядом, но не удивился, сказал только:
— Стреляй короткими очередями. У нас патронов не слишком много.
Напали на них на рассвете. Сидя на полу, прислонившись к стене и прижав к себе Алу, Лесли дремала, как вдруг собака вырвалась из ее рук и метнулась ко входной двери. Залаяла — громко и тревожно, ей нестройным хором ответили запертые наверху щенки.
Через секунду дверь содрогнулась от сильного удара, почти одновременно раздался грохот и у задней.
Вскочив, Пит пустил короткую очередь в дверь, расчертив ее полосой светлых точек. Из-за двери раздался крик и тут же смолк.
— Брэди, иди на второй этаж, — приказал Пит; кивнул Лесли: — Твоя сторона — левая. Кого увидишь — стреляй! И не стой прямо против окна, пуля может пробить ставни, — сам, с винтовкой в руках, встал рядом с небольшим оконцем у двери — слишком маленькое, чтобы в него мог проникнуть человек, оно не закрывалось ставней.