– Если верить чужакам, это место, откуда они появляются и куда исчезают, – сказал Ганзак, когда Идо спросил его о назначении странного сооружения.

– Неужели здесь пробита дыра в земную плоть? – ахнул Идо.

– Не знаю. Большеглазые утверждают, что они прибыли из мест, где одна луна. Под землей же, как известно, нет ни одной.

– Лживость дьяволов известна… – пробормотал Идо. – Но откуда мастер знает столь много о чужаках? Неужели им дозволено выходить за пределы Фактории?

– Я общаюсь с ними, – просто ответил Ганзак. – До первой заставы они могут ходить свободно, а со временем Наследник разрешит им свободно передвигаться по всему благословенному краю.

Мастер Идо вздрогнул и осенил себя защитным знаком.

– Осмелюсь тогда спросить, что привело уважаемого мастера в эти места?

– Очень скоро ты узнаешь о моем замысле, – сообщил Ганзак. – А пока прошу лишь доверять мне.

Доверие мастера Идо к старому учителю было велико, но и удивлению не имелось предела. А когда в дом без приглашения стали захаживать чужаки, то его обуял страх: не повредился ли мастер Ганзак рассудком от горя?

Между тем не прошло и нескольких дней, как мастер начал работу над молитвенной беседкой, а Идо, словно в былые времена, помогал ему.

Старый мастер охотно беседовал с большеглазыми дьяволами, и хотя голоса их были невыразимо скрипучи, слова они выговаривали правильно. Иногда Ганзак доставал музыкальные молоточки и спрашивал чужаков, какие звуки им слышны, а какие проходят мимо ушей. Несколько раз старый мастер просил своего бывшего ученика расставить звучащие пластины не из черного, а из красного дерева вдоль стен, так, чтобы они не были видны гостям, а сам наблюдал за их поведением. Идо невольно прислушивался к разговорам, и вскоре он понял, что дьяволы в своей неуемной жажде покупать и продавать не пожалеют серебра за молитвенные беседки, которые в их краях пользуются небывалым спросом.

– Что, если дьяволам тоже доступно понимание добра и зла? – заметил однажды мастер Идо. – Молитвенные беседки улучшат их природу, возможно, они обратятся к установлениям и канонам, и тогда справедливость восторжествует, не так ли?

– У них есть понимание добра и зла. – Мастер Ганзак не прерывал своей работы. – Но ни к чему улучшать их природу.

Тонкий локон стружки вился у его уха, склоненного к пластине красного дерева.

– Тогда они такие же люди, как мы, – воскликнул Идо, удивляясь своей храбрости.

– Ты это понял гораздо быстрее, чем я. Горжусь тобой, – отозвался Ганзак. – Чужаки равнодушны к нашим канонам и установлениям, потому что у них свои установления и каноны. Возможно, мы действительно из одного корня. Но если они во имя своей корысти не уважают наши обычаи, то не следует ли с ними поступать так, как они поступают с нами?

– Разве мы в силах наведаться к ним? И правильно ли это – уподобляться дьяволам в их поступках?

– Это неправильно, – вздохнул мастер Ганзак. – Но дух моего внука требует отмщения, и я не могу отступиться от замысла.

– Но ведь так вы нанесете ущерб своим тропам небесного пути?

– Я уже нанес.

И мастер Ганзак поведал мастеру Идо, как он долгими ночами вынашивал план мести, как добился разрешения поселиться близ Фактории, как искусно распустил слухи о готовности служить большеглазым за вознаграждение и как много он узнал о чужаках, собирая по крохам сведения и беседуя с ними.

– Их земля и впрямь под единственной луной. Но злые ветры там не дуют в вечернюю пору.

– Отчего же им нужны молитвенные беседки? – удивился Идо.

– Для украшения. Для похвальбы богатством.

– Это… это возмутительно, – оскорбился мастер Идо.

– Да! Более того – это кощунство. Но ради мести я готов принять и такое искривление пути. Тебе же не следует знать, как именно я обработаю пластины и полости молитвенной беседки. Им нужен образец, а потом неживая прислуга чужаков изготовит двенадцать раз по двенадцать точно таких беседок, а потом еще столько и еще…

– Что это даст? Я так понял, что у них нет злых ветров.

– Эти беседки станут звучать при любом ветре, при любом движении воздуха и наполнят неслышной музыкой сердца большеглазых, сея раздор и смятение.

– Кто-либо испытал на себе их действие?

– Двое из чужаков, что приходили ко мне, уже говорят о недомогании, еще один перестал выходить за пределы Фактории, отдавшись пьянству. И это только грубо обработанные пластины и небольшие полости внутри заготовок!

– А в каком масле вы собираетесь выварить древесину? Холодный отжим подойдет ли?

– Думаю, обойдемся восковой растиркой. Великий мастер Гок советовал…

После того как они немного поспорили о способах нанесения воска, речь зашла о достоинствах и недостатках клея, сваренного из хрящей речного толстобрюха, по сравнению с морским, а потом служанка внесла горячее питье и холодные закуски.

Мастера вышли отдохнуть в маленький сад и уселись на скамью. Хотя Вторая луна в эти дни не стояла над головами, мастер Идо по привычке сложил руки на коленях ладонями вверх. Тут он заметил, что у мастера Ганзака одна ладонь тоже обращена к Небу, но вторая – к земле.

Грусть мастера Идо стала безмерной.

Филократ в гостях у Мидаса

– Слух, многократно умноженный, обращается в миф, а миф – это знание в кривом зеркале предрассудков, – произнес хозяин, отрезая от холодной телятины небольшой ломоть.

– Слух всегда основывается на факте, даже если факт вымышлен, – ответил гость.

Мидас отложил нож, отпил из кратера вина и посмотрел на Филократа. Гость был юн, но учтив, а слава о нем опережала его передвижения.

– Мое богатство всегда не давало покоя соседям и завистникам, – сказал царь. – Они пытаются очернить мое имя, но тем самым приносят мне известность. А это залог успеха в торговых мероприятиях.

– Но пристало ли владыке марать руки торговлей?

– Владыке не обязательно заниматься торговлей самому. Для этого есть доверенные лица.

– Да, это во благо, – согласился гость, – торговля способствует миру. До определенного часа. Я рад, что вымыслы о вас остались вымыслами.

– Иначе и быть не могло. Даже если предположить, что возможно обращение любого материала в золото одним прикосновением пальца, то последствия этого вполне представимы. Допустим, я (видите, я допускаю, что могу быть таким чудодеем) действительно получил от Силена такой дар. Что бы воспоследовало? Я прикасаюсь к глиняному черепку, и он обращается в золото. Я прикасаюсь к этой прекрасной груше… – С этими словами Мидас взял большую желтую грушу и с удовольствием надкусил ее.

– Итак, я беру грушу – и ломаю зубы о металл. И так далее. Но будем последовательны.