Сопротивляясь ветру и мокрому снегу, она вышла по обледенелым тротуарам на Харли-стрит и, остановив кеб, велела везти ее к военному министерству. Она расплатилась с возницей и вылезла из экипажа с видом человека, знающего, куда и зачем он идет, и абсолютно уверенного в том, что отказать ему не посмеют. Эстер намеревалась разузнать побольше о капитане Гарри Хэслетте. Она еще сама не понимала, зачем ей это нужно, просто он был единственным членом семейства, о котором она до вчерашнего дня практически ничего не знала. Септимус весьма живо обрисовал его облик, а самое главное – дал понять, насколько важное место занимал этот человек в жизни Октавии, если она горевала по нему два года – до самой смерти. Эстер хотела знать о военной карьере капитана Хэслетта.
Теперь она уже не могла относиться к Октавии просто как к жертве преступления, как к незнакомке. После разговора с Септимусом чувства Октавии стали для Эстер так же понятны, как ее собственные.
Она поднялась по ступеням военного министерства. В дверях ее встретил офицер, к которому Эстер обратилась, пустив в ход всю свою вежливость и все обаяние, а вдобавок к этому – естественное для женщины восхищение любым человеком в военном мундире. Однако в голосе ее прозвучали и властные нотки, воспроизвести которые ей особого труда не составило.
– Добрый день, сэр, – начала она, сопроводив слова легким кивком и дружеской улыбкой. – Скажите, не могу ли я встретиться и побеседовать с майором Джеффри Толлисом? Мы с ним знакомы. Я была одной из сестер милосердия мисс Найтингейл… – Эстер сделала паузу, чтобы магическое имя успело произвести свое обычное воздействие. – И мне довелось лечить майора Толлиса в крымском госпитале, куда он попал с тяжелым ранением. Дело касается смерти вдовы одного из воевавших в Крыму офицеров, и я надеюсь получить от майора сведения, которые позволят хоть немного смягчить семейное горе. Не будете ли вы столь добры доложить обо мне?
Просьба прозвучала весьма убедительно: в ней присутствовали и разумное начало, и женский шарм, и повелительные нотки, знакомые любому солдату, имевшему дело с сестрами милосердия.
– Разумеется, я доложу, мэм, – заверил офицер, слегка приосанившись. – Как ваше имя?
– Эстер Лэттерли, – ответила она. – Я сожалею, что приходится вести себя так настойчиво. Но дело в том, что я ухаживаю сейчас за больным – пожилым офицером в отставке – и не могу оставить его одного более чем на несколько часов. – Это было не совсем правдой, но не было и ложью.
– Конечно. – Уважение офицера к Эстер возросло еще больше. Он записал ее имя, добавил несколько строк о цели визита, вызвал дежурного и отправил с ним это послание майору Толлису.
Эстер предпочла бы подождать в молчании, но офицер, кажется, собирался развлечь ее беседой. Пришлось отвечать на вопросы о сражениях, свидетелем которых она была, и выяснилось, что оба видели битву под Инкерманом. Впрочем, особо углубиться в воспоминания им не дали – появился дежурный и доложил, что майор Толлис готов принять мисс Лэттерли через десять минут и просит ее подождать в приемной.
Эстер приняла приглашение, пожалуй, с излишней поспешностью, но все же не забыла поблагодарить офицера за его любезность. Затем, гордо выпрямившись, проследовала за дежурным в центральный холл. Они поднялись по широкой лестнице и долго плутали по бесконечным коридорам, пока не оказались в приемной, где стояли несколько стульев. Дежурный откланялся и исчез.
Прошло куда больше десяти минут, прежде чем дверь в кабинет майора Толлиса открылась и мимо Эстер, даже не заметив ее, прошел какой-то франтоватый лейтенант. Потом ей предложили войти в кабинет.
Джеффри Толлису было уже далеко за тридцать. Приятный кавалерийский офицер, он перешел на административную работу после тяжелого ранения, из-за которого до сих пор прихрамывал. А не окажись с ним в ту пору рядом Эстер, ногу пришлось бы отнять, и тогда вообще ни о какой карьере не могло быть и речи. При виде Эстер лицо майора просияло, и он радостно приветствовал ее.
Они обменялись сердечным рукопожатием.
– Моя дорогая мисс Лэттерли, как я рад увидеть вас снова – и в более спокойной обстановке! Надеюсь, вы здоровы и дела ваши процветают?
Она ответила ему честно и не задумываясь:
– Я здорова, благодарю вас, а вот насчет процветания – тут все обстоит сложнее. Родители мои умерли, и я вынуждена сама зарабатывать себе на жизнь. Но, к счастью, средства у меня еще есть, так что я не жалуюсь. А вот привыкать снова к мирной жизни, к Англии, где все совсем по-другому… – Она оборвала фразу, не став упоминать о чопорных гостиных, туго накрахмаленных юбках, о преклонении перед высшим светом и бессмысленных условностях. Эстер по лицу майора видела, что он и сам все прекрасно понял, ибо судьбы их были весьма похожи.
– Да, это верно. – Он вздохнул и выпустил ее руку. – Пожалуйста, присядьте и скажите, чем я могу быть вам полезен.
Эстер знала, что не стоит тратить попусту его время. Все любезности были уже сказаны.
– Можете ли вы сообщить мне что-нибудь о капитане Гарри Хэслетте, убитом под Балаклавой? Я спрашиваю об этом, потому что его вдова недавно трагически погибла. Я знакома с матерью покойной… Точнее, была ее сиделкой в самое трудное для нее время, а теперь ухаживаю за ее захворавшим братом, отставным офицером. – Спроси у нее майор о Септимусе, Эстер притворилась бы, что не знает подробностей его «отставки».
Лицо майора Толлиса мгновенно омрачилось.
– Гарри Хэслетт… Отличный офицер, один из самых славных людей, каких я только знал. Прекрасный командир. Храбрый, справедливый; солдаты его обожали. Любил пошутить, бывал в серьезных передрягах, но никогда не рисковал попусту. – Майор печально улыбнулся. – Думаю, жизнью он дорожил даже больше других, так как очень любил свою жену. Он предпочел бы выбрать иную, не военную карьеру, а офицером стал, чтобы обеспечить свою семью и задобрить тестя, сэра Бэзила Мюидора. Тот купил ему офицерский патент и вообще пристально следил за его карьерой. Какая ирония судьбы!
– Ирония? – быстро переспросила Эстер.
Лицо Толлиса исказилось, точно от боли, голос зазвучал тише, но слова были ясны.
– Сэр Бэзил способствовал его продвижению по службе. Получив очередной чин, Гарри был переведен из своего полка в Легкую бригаду лорда Кардигана. Вы же помните их атаку под Балаклавой!.. [9] Останься Хэслетт в лейтенантах, он, возможно, был бы жив и по сей день.
– Что же произошло? – У Эстер возникло страшное подозрение, настолько чудовищное, что она боялась осознать его. Но и не думать об этом она теперь уже не могла. – Вы знаете, кого именно сэр Бэзил просил оказать протекцию своему зятю? Поймите, это вопрос чести, – настаивала она. – Возможно, что как раз в этом таится правда о смерти Октавии Хэслетт. Пожалуйста, майор Толлис, расскажите мне о карьере капитана Хэслетта!