— Мы его достали, и он это знает. Отрицать все и дальше было бы невозможно. К чему продлевать агонию? По-моему, мы должны сейчас, за завтраком, обсудить план действий. Анна, я хочу подготовить тебя к допросу. Он может затянуться. Еще не все кончено, Анна.
— А почему он желает сидеть напротив меня?
— Не знаю, как работает его извращенный ум. Возможно, ему кажется, что ты начнешь над ним издеваться и превратишь в форменного дурака. Неважно, в чем тут причина, но для него это в своем роде удовольствие. Конечно, он — человек нездоровый и общаться с ним, мягко говоря, неприятно. Он хочет посмотреть, как ты будешь реагировать.
— А если я не отреагирую?
— Тогда ты уложишь его на обе лопатки, потому что он стремится лишь к одному — сломить тебя и побольнее обидеть.
Она закрыла глаза, затем снова открыла и поглядела на сосредоточенное лицо Лангтона.
— Чертов ублюдок, — проговорила Анна. — Ладно, приступим. Я хочу с ним пообщаться.
* * *
Баролли присоединился к Льюису за завтраком и смутился, услышав, что Анна решила полезть в самое пекло и допросить Дэниэлса. Льюис немного выждал и взорвал бомбу:
— Дэниэлс сознался во всех преступлениях.
— Господи, неужели во всех?
— Да, включая американские.
Слух о его признании быстро распространился по ситуационной. Мойра вздохнула, узнав о твердом намерении Анны, и прокомментировала:
— Она сядет напротив него, совсем как ягненок перед голодным волком. Представляю себе этот допрос.
А Джин взвинтила нервы им обоим, вспомнив дело Фреда Уэста. Тогда у одной свидетельницы начался тяжелый истерический припадок. Она не смогла пережить отвратительных подробностей его преступлений, тяжело заболела и с тех пор не работала.
— Кажется, это она судилась с полицейскими? — припомнила Мойра.
Баролли и Льюис переглянулись, а затем все четверо посмотрели на опущенные шторы в кабинете Лангтона, сквозь которые едва виднелся силуэт Анны.
— Господи, помоги ей! — взмолилась Джин. Они закивали головами и вернулись к своим столам.
* * *
Пресс-офис отделения разрывался от телефонных звонков. Теперь там подготавливали новый пресс-релиз. В нем подтверждалось, что Алан Дэниэлс был задержан для допросов в связи с убийством Мелиссы Стивенс и он также помогает полиции в расследовании ряда других преступлений. «Ивнинг стандарт» планировала посвятить целый разворот аресту известного актера. В программах телевизионных новостей успели собрать последнюю информацию о Дэниэлсе для вечерних передач. Журналисты накинулись на сенсацию, как стервятники на падаль, и взяли отделение в кольцо осады.
* * *
Лангтон позавтракал и вернулся к себе в кабинет. Анна съела завтрак у него за столом, продолжая знакомиться с досье с заметками Лангтона.
— Его привели из камеры. Ты готова?
Она подняла голову и кивнула. Времени для переживаний у нее больше не было.
— Не хочешь зайти в туалет?
— Да, наверное, стоит.
— О’кей, а я подожду в коридоре. Ты все с собой взяла?
— Да.
— Молодец, хорошая девочка. Только не волнуйся и старайся не напрягаться. Не позволяй ему переходить в наступление и раздражать тебя. И помни: я здесь, рядом. Позови меня, если я понадоблюсь.
— Да.
Лангтон сложил груду папок с досье, когда она поспешно удалилась в дамскую комнату. Прошла в кабину, присела на унитаз, собираясь пописать, но от нервных судорог из нее не вылилось ни капли. Анна стиснула зубы.
— Ну, давай, пузырь, сокращайся, сделай свои дела.
Наконец она смогла выйти, вымыть руки и поглядеться в зеркало. «Последи за мной, папа», — прошептала Анна. И, ссутулившись, двинулась к двери.
* * *
Она поднималась по лестнице в комнату для допросов и столкнулась по дороге с Льюисом.
— Удачи тебе!
— Спасибо.
— Это от всех нас.
Лангтон ждал ее в коридоре у лестницы и улыбнулся ей.
— Досье разложены на столе. Сможешь снова прочесть ему его права.
— Я знаю.
Казалось, он нервничал сильнее ее, отчего Анна сразу успокоилась. Они вместе вошли в комнату для допросов. Дэниэлс вымыл лицо и зачесал назад мокрые волосы. Она села, стараясь не смотреть на него.
Лангтон устроился у нее за спиной, а Радклифф опустился на стул рядом с Дэниэлсом. Анна строго следовала протоколу: она проверила пленку на магнитофоне и включенную видеокамеру. Поглядела на часы, отметив точное время, место и имена присутствующих в комнате для допросов.
Когда она прочитала Дэниэлсу его права, он наклонился и учтиво заметил:
— Вы очень хорошо с этим справились. Я вами горжусь.
Она раскраснелась от смущения и перелистала досье с первым делом, постаравшись сосредоточиться, а затем подняла голову и поглядела Дэниэлсу прямо в глаза. Он спокойно выдержал ее взгляд и даже не моргнул. И хотя Анна помнила слова Баролли: «Следи за выражением его глаз и подожди, когда в них мелькнет страх», теперь он явно ее не опасался. Бывший Энтони Даффи наслаждался неуверенностью детективов и чувствовал себя хозяином положения. Она приступила к допросу.
— Мистер Дэниэлс, сегодня утром вы признались в убийстве Лилиан Даффи. Будьте добры, скажите мне, каковы были ваши отношения с жертвой?
— Вы же знаете, каковы они были, Анна, — неопределенно откликнулся он.
— Я требую от вас ответа.
— Она была моей родительницей. — Он с презрением изогнул губу.
Анна откинулась на спинку стула. Между ними на столе лежала фотография Лилиан Даффи.
— Вот фотография. Вы можете сказать, кто на ней снят? Очевидно, это она.
— Очевидно, это она, — повторил он.
— Я прошу, чтобы вы опознали фотографию, мистер Дэниэлс.
Она почувствовала вспышку его гнева.
— Это Лилиан Даффи, — огрызнулся он. — Сука, которая меня родила.
Анна произнесла слово, упорно не употреблявшееся им:
— Как вы убили свою мать?
— Вы хотите спросить «почему»? — Он ударил по фотографии ребром ладони. — Вы хотите сначала выяснить мотив?
Она промолчала. Лангтон придвинулся к ее стулу, как будто желая, чтобы Анна ощутила его близость.
Дэниэлс продолжал, не обратив внимания на Лангтона:
— Когда мне было пять лет, она окунула меня в кипяток. И я заорал. Она прокричала в ответ, что вовсе не собиралась сделать мне больно. Она, видите ли, не знала, какая там горячая вода. А ей просто было на меня наплевать. Иначе она бы заметила струившийся пар. Когда она меня оттуда вынула, у меня были обварены ноги, спина и ягодицы. Они нагноились, и тогда кто-то отвел меня в клинику. А там вызвали сотрудников социальной службы проверить, не подвергаюсь ли я дома насилию. Но она сумела их обмануть и сказала, что я сам полез в горячую ванну. И они ей поверили. После их ухода она избила меня за эту жалобу. Предупредила, что если я еще кому-нибудь расскажу, то в следующим раз она меня утопит. Так что в детстве я страшно боялся мыться.