Возьмем, к примеру, случаи непристойного поведения. Мысль о том, что Крис когда-нибудь будет иметь нечто с чем-то подобным, казалась мне просто смехотворной. Разумеется, я ничего не знаю о его жизни в «доме», но, думается мне, ему скорее было легче предотвратить инцидент, нежели чем возмущаться после. Это, конечно, говорит о той черте его характера, которая всегда восхищала меня. Я помню случай, когда нарочно сделал ему замечание, которое не осталось бы незамеченным в общей гостинной, чтобы просто посмотреть на его реакцию. И он заставил меня пожалеть о сказанном, не унизив своего достоинства.
Не смотря на все эти удивительные достоинства, Кристофер Морком был простым смертным. Однажды он уже чуть не попал в беду, когда бросал камни в трубы проезжающих поездов с железнодорожного моста и случайно попал в железнодорожника. Еще одно его деяние заключалось в его попытке направить наполненные газом шары через целое поле в Шерборнскую школу для девочек. Также за ним числились случаи несерьезного поведения в лаборатории. Один ученик, крутой нравом спортсмен по имени Мермаген, присоединился к ним, чтобы провести практические эксперименты в небольшом флигеле рядом с классом, в котором проходило занятие мистера Джервиса. В классной комнате повсюду были развешены лампочки вытянутой формы, раскрашенные колбы, которые он использовал для работ с электрическим сопротивлением. Его любимым выражением было: «Возьми-ка другую лампочку-сардельку, мальчик!». И это навело троих ребят на мысль придумать пародию на их занятие, для которой Кристофер подобрал музыку».
Алан получил 1033 балла по математике, в то время как Кристофер набрал 1436.
Семья Моркомов были отнюдь не бедной семьей, в которой все занимались наукой или искусством, получая доход от инженерной компании в Мидлендсе. Неподалеку от города Бромсгроув в графстве Вустершир они отстроили жилой дом, сохранившийся еще со времен правления Якова I, превратив его в большой загородный дом, «Клок Хаус», где вся семья жила и воспитывала детей со своим собственным видением.
Дедушка Кристофера был предпринимателем в компании по производству стационарных паровых двигателей, и Бирмингемская компания Белисса и Моркома, которой его отец, полковник Реджинальд Морком, недавно стал председателем, теперь тоже занималась паровыми турбинами и воздушными компрессорами. Мать Кристофера была дочерью сэра Джозефа Свона, который вырос в обычной семье, а в 1879 году, независимо от Эдисона, изобрел электрический свет. Полковник Морком сохранил свой активный интерес к научным исследованиям, а миссис Морком разделяла его энергию в своих собственных делах. Неподалеку от их загородного дома она управляла собственной козьей фермой, также она выкупила и отремонтировала дома в соседней деревне Катсхилл. Каждый день она уходила из дома решать дела связанные со своими проектами или благоустройством графства. Образование она получила в лондонской Школе изящных искусств Феликса Слейда и в 1928 году вернулась в столицу, где в центре сняла квартиру и студию. И начала ваять изысканные и монументальные скульптуры. Для ее творческой натуры ничего не стоило по возвращению в школу продолжать называть себя мисс Свон, чтобы потом, пригласив своих друзей в «Клок Хаус», после, порой доходящих до абсурда притворств, объявить себя наконец миссис Морком.
Вскоре после химии появилось увлечение астрономией, с которой Кристофер познакомил Алана ранее в том же году. На семнадцатилетие Алан получ ил от матери книгу Эддингтона «Внутреннее строение звезд», а также приобрел 11/2-дюймовый телескоп. У Кристофера уже имелся четырехдюймовый телескоп («Он мог часами рассказывать о своем чудесном телескопе, если считал, что собеседнику будет интересно о нем узнать»), а на восемнадцатилетие получил атлас звездного неба. Помимо астрономии Алан также обстоятельно изучал «Природу физического мира». Так, в своем письме от 20 ноября 1929 года он приводит основную мысль одной главы из книги:
В квантовой теории Шредингера для каждого рассматриваемого электрона применяются три квантовых числа. Он считал, что эта теория должна дать объяснение поведению электрона.
Эта мысль возникла из описания Эддингтоном еще одного изменения основных физических понятий, намного более таинственных, чем теория относительности. Квантовая теория отмела идеи девятнадцатого столетия о представлении частиц в виде шаров и субэфирных волнах и заменила их на представление некоторой сущности, обладающей свойствами и частицы, и волны: бугорчатую, но похожую на облако.
У Эддингтона было множество идей, поскольку 1920-е годы ознаменовались стремительным развитием в области физики рядом открытий, совершенных на рубеже веков. В 1929 году квантовой теории Шредингера исполнилось лишь три года. Мальчики также изучали труды еще одного физика-теоретика и астронома из Кембриджского университета — сэра Джеймса Джинса, который сделал важный вклад в развитие нескольких областей физики. К этому времени было установлено, что некоторые туманности за пределами Млечного пути представляли собой облака из газа и звезд, и некоторые туманности представляли собой целые галактики. Представление о вселенной существенно изменилось. Алан обсуждал эти идеи вместе с Кристофером, и в ходе дискуссий они «обычно не приходили к единому мнению», как отмечал Алан. Алан сохранил «некоторые записанные карандашом идеи Криса и мои пометки чернилами поверх его мыслей. Таким образом мы вели тайную переписку на уроках французского».
Отец Алана был исключительно рад, если не поражен, происходившим изменениям в успеваемости сына. И хотя его интерес к математике ограничивался подсчетом подоходного налога, он испытывал чувство гордости за успехи Алана, как и Джон, который восхищался, как его брату удалось влиться в систему и начать существовать в симбиозе с ней. В отличие от своей жены, мистер Тьюринг никогда не утверждал, что имеет хоть малейшее представление о том, чем занимается его сын. Это послужило идеей для каламбурного рифмованного двустишия, которое Алан зачитал из письма своего отца на научном докладе:
Не знаю, что ты под всем этим имел в виду
Но что ты сказал, ты и имел в виду!
Казалось, Алан был весьма доволен этим проявлением невежества со стороны доверчивого отца. Миссис Тьюринг, напротив, придерживалась политики осуждения в общении с сыном. Часто от нее можно было услышать фразу: «Я же тебе говорила». Кроме того, она постоянно напоминала, что ее выбор школы был единственно верным. Конечно, она с определенным вниманием относилась к Алану, и ее не так заботило воспитание в нем добродетели, поскольку ей нравилось думать, что она разделяет его любовь к науке.
У Алана теперь была возможность попытаться получить грант на обучение в университете, который означал бы не только академический успех ученика, но и получение денежных средств, чтобы обеспечить достойную студенческую жизнь. Вместе с тем обычная стипендия, которая присуждалась конкурсантам, не набравшим достаточное количество баллов, означала намного меньшие блага. От Кристофера, которому уже исполнилось восемнадцать лет, все ожидали получение гранта, что он пойдет по стопам своего старшего брата. Честолюбие побудило Алана попытаться получить стипендию в свои семнадцать лет. В области математики и естественных наук Тринити-Колледж поддерживал свою высокую репутацию среди остальных колледжей университета, который сам по себе после Геттингема в Германии был научным центром всего мира.