Червивая луна | Страница: 25
- Georgia
- Verdana
- Tahoma
- Symbol
- Arial
Утвердившись на поверхности обеими ногами, он говорит: «Пусть враги Родины удостоверятся: наша мощь вечна».
Настала пора для прогулки по Луне, которую мы так тщательно репетировали. Я смогу. Я точно смогу. Я уверен в этом с тех пор, как… как призрак Гектора подошел и встал рядом со мной.
Космонавт не то парит, не то шагает. Я прыгаю вверх-вниз, вверх-вниз, наступаю на все метки по очереди.
Должно быть, это и убеждает Навозника и комбинезон, что за мной можно больше не следить. Они прилипли к телеэкрану.
Космонавт разворачивает флаг. Еще один прыжок, и он на месте.
Гектор говорит:
– Пора, Стандиш. Пора.
Тут я и отстегиваю лямки. Тут я и ловлю мгновение.
Девяносто девять
Космонавт, убаюканный ложным чувством невесомости, поворачивается, спотыкается, падает, роняет флаг. Похоже, есть секунд тридцать, пока меня не поймали. Карабкаюсь по ступенькам из траншеи наверх. Плакат уже у меня в руках.
Гектор рядом со мной. Становлюсь перед камерой и расправляю плакат, чтобы дедовы слова было лучше видно. Может быть, их видно даже ему. Хотелось бы верить.
Начинается с одинокого голоса.
На этот горный склон крутой
Ступала ль ангела нога?
Потом подхватывают другие. Вскоре голоса всех работников заполняют здание бойни.
И знал ли агнец наш святой
Зеленой Англии луга? [1]
Сто
Навозники, кожаный, рукойводители – все они на мгновение окаменели. Это и есть мое мгновение. Не минута, а миг. Но может быть, чтобы повернуть ход истории, одного мига достаточно. Я стою на Луне. Я – камешек. Червивой Луне пришел конец.
Просыпаются пулеметы. Гильзы брызжут, как метеоры. Хоть бы мир успел меня увидеть. Хоть бы у меня получилось бросить себя в этот кошмар, называемый Родиной. Внутри уродского здания беспорядочно носятся люди. Вижу, что Гектор машет мне – он нашел выход. Подбегает мистер Лаш.
– Вы его видите? – спрашиваю я. – Вон там.
– Кого?
– Гектора.
Мы петляем, пробираемся сквозь обезумевшую толпу. Гектор наконец указывает на дверь. Налегаю на рукоятку, и вот мы снаружи, вышли в рассвет нового дня. Из тумана на нас выплывает седьмой сектор.
Мистер Лаш держит меня, но не знает, что делать дальше.
– Бегите за Гектором, – говорю я и машу в сторону холма. Мы бежим, катимся вниз по склону, бросаемся в траву. Только тут я замечаю кровь. Кровь идет из меня.
– У меня получилось, блин, получилось ведь?
– Да, Стандиш, получилось, – говорит мистер Лаш. – Держись.
Знаю, что дело плохо. И еще мне кажется, что я уже достаточно продержался.
– Стандиш, держись, все будет хорошо.
Его голос доходит до меня как с другой планеты.
На ноги меня поднимает уже Гектор. Он отыскал-таки нам машину, огромный кремовый «кадиллак». Чувствую запах кожаной обивки. Ярко-синей, синей, как небо, синей, как могут быть только кожаные сиденья. Гектор сзади. У меня одна рука опирается на хромированный край открытого окна, другая на руле. Мы едем домой, к миссис Лаш, к чистенькой кухне, к столу с клетчатой скатертью, к траве в саду – такой, будто ее только что пропылесосили.
Потому что только в стране крока-кольцев солнце – как в цветном кино. Жизнь под радугой.
